— Папа, как мне тебе помочь? — умоляюще шептал он, раздраженно смахивая влагу, мешающую смотреть.
Резерва не было, поэтому сказал, чтоб он сам залез в мою голову. А перед глазами проносились воспоминания многолетней давности…
Чумазый оборванец, голодный и холодный, третий день сидел в грязном проулке, скрываясь от местных бандитов, которым продал его собственный отец. Да не просто сидел — копил резерв. Правда на голодный желудок это было трудно, но капля за каплей удалось набрать необходимое, чтобы задурить головы, успев перебежать в другое место. Тщательно измазав приметные волосы, он приступил к задуманному. Но все испортил богато одетый придурок, что влетел в его укромное место, без раздумий закопавшись в воняющую кучу отходов.
По самую макушку.
Все решил взгляд — уставший и обреченный.
Грязная тощая ручка показала не верное направление, капля сил сделала внушение, и вот уже дородная нянька бежит в нужную сторону, уводя погоню. Тогда им просто повезло. Наследник сбежал в первый раз, страх перед королем отключил мозги у всего сопровождения.
Хмурый Филипп тихо спросил:
— Почему?
— Слышал твои мысли, — ответил разом уставший мелкий Эревард. — Я тоже устал.
День прошел хорошо. Друзья ели, смеялись, проказничали, лазили по крышам, подглядывали за взрослыми… Словом, вели себя как обычные счастливые дети. Эревард принес клятву на крови, связавшую их на всю жизнь. Филипп забрал оборванца с собой во дворец, после настоял на обучении в академии со всеми вытекающими. Много лет спустя на войне с гномами, юноши сражались спиной к спине, не раз спасая друг другу жизнь. Филипп дал другу самому выбрать себе жену, не сказав ни слова против, когда узнал, что она из простых и без гроша за душой.
— Ты счастлив? — только и спросил он тогда Эреварда.
— Как никогда! — сияли глаза друга.
— Значит и я рад.
Картинки прошлого растворились, возвращаясь на свои места. Эревард посмотрел в глаза сыну.
«Предчувствие просыпалось не просто так — мое время подходило к концу. Я не стал тревожить тебя раньше срока. Все подготовил, в столе письма для каждого из вас. Потом прочтешь.
Филипп был не самым лучшим человеком и королем, но он дал мне шанс жить. Я встретил любовь всей жизни — Луизу, а после у нас появились замечательные дети. За все надо платить, сын. Это был мой выбор. Сделав его раз, никогда не оглядывался назад, отдавая всего себя взамен.
Живи достойно. Стань лучше, чем я. Выбирай правильных друзей, а выбрав, иди до конца.
Передай маме, что она свободна и может выйти замуж второй раз. Напомни ей об этом после погребения. Вспоминай обо мне с любовью. Я вас всех любил. Каждое мгновение своей жизни.»
Бледный Вильгельм подполз и крепко обнял, наплевав на все, утыкаясь носом в мою голову. Клятва требовала вытащить нож и воткнуть в предателя, но сил не было даже поднять руку. Все к лучшему.
Эддрик тихо сел рядом с другой стороны, бережно сжимая кисть.
Вильгельм помог мысленно попрощаться с женой. Луиза обнимала так крепко, как делала бы это наяву. Ни одной слезинки, все потом, запоминая каждую черточку лица.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
Темнота…
* * *
Роззи
Пришлось немного обмануть Эддрика и Вильгельма для их же блага. Пока будут отвлекать охрану, попробую одолеть короля. Хотя как это сделать — ни одной мысли.
Пока ноги несли вперед по тайным ходам, плавно входя в повороты, руки выуживали из сумки-артефакта зелье за зельем, махом опрокидывая в рот, не зря ж мы с Вилли варили столько. Играть по-честному хорошо в спортивные игры, а на войне все средства хороши! Рисунок на руке сиял ярко, разбавляя черноту узких коридоров холодным светом. Позади оставались ниши для подслушивания и подсматривания — обязательно все изучу позже! Если жива останусь…
Нажатие на выпуклый камень, и стена бесшумно отъезжает в сторону, являя передо мной огромный зал. Рассматривать убранство было некогда, мельком подсветила даром на наличие живых разумных — четверо вместе со мной. Без сюрпризов.
Ближе к стенам располагались два огромных каменных стола, на которых неподвижно возлежали одетые Гилберт и Филипп. Над каждым переливался разноцветный купол, трясясь как мыльный пузырь на ветру. Меж двух каменюк стояла знакомая фигура Стефании, держащая по руке на каждый алтарь и бубнящая тарабарщину, склонив голову. Дамочка успела переодеться — удобные широкие штаны и рубашка, босая с собранными в простую косу волосами.
Хорошо устроилась, однако.
Зал освещали сотни свечей. Пламя мерно покачивалось, от чего тени на стенах двигались словно в танце.
— Вовремя, — развернулась Стефания, отряхивая руки. — Оба на время в стазисе. Филипп быстро переварит зелье, так что слушай внимательно, пока чернота в отключке. Режинальд умер — дорога Вигмару открыта.
— Откуда вы…? — не смогла договорить, поперхнувшись слюной на полу слове.
И было от чего!
Оракул шла и сбрасывала личину, словно ящерица чешую. На Земле часто встречались картинки, как маленькие гекконы сбрасывают старую кожу, будто вылезают изо рта другой особи.
Сначала появилась до боли знакомая усмешка на лице, которое не являлось сценой этих выступлений. Ото рта, словно от эпицентра стали расползаться полоски цвета по всему телу. С каждым шагом процесс линьки увеличивался со скоростью роста снежного кома в горах. Три, два, один — готово.
Как все закончится — напьюсь.
— Советы в шахматах очень пригодились, дорогая. Мой настоящий король не здесь, а это, — небрежный взмах в сторону Филиппа, — всего лишь пешка Атора в играх богов. К сожалению, как и я, оттого не могу убить сама — прямой запрет хозяина. Ты поможешь мне — я тебе. Вспомни письма Сибиллы, когда будешь сражаться с королем…
Передо мной стояла синекожая — знакомая из снов. Хотелось громко материться…
— Да, да, — усмехнулась она фирменной ухмылкой. — Все не то, чем кажется. Запомни, у тебя есть необходимое для победы: подсказки и оружие. Думай головой, на прямую сказать не могу… Пока думаешь, попрощаюсь, дорогая, — бережно взяла мои ладони в свои. — Моя душа растворится в небытие. Не всем везет познать жизнь и пойти на перерождение, очистившись от грехов прошлой жизни. Жизнь была длинной и яркой, не парься, как говорят в твоем прошлом мире, — лукавая полуулыбка. — Под твоей кроватью письмо, откроешь потом, — мой последний подарок. Пора их всех освободить, у тебя есть все, чтоб одолеть это. Теперь