– А ты дашь на своего лысого ребенка посмотреть? До того, как у него волосы появятся? А как скоро он будет? – выстрелил Говорливый следующие вопросы, обращаясь к Ырын и разглядывая ее плоский живот.
– Не будет никакого ребенка! – возмутилась девушка, стараясь не краснеть.
И не смотреть на сидящего здесь же, уже ухмыляющегося Рика. И понял же что-то без перевода, когда не надо!
– Почему? – удивились другие ныры. И опять Говорливый ляпнул: – Рык плохо старался, да? А Бабо совсем негож, да?
С такими вопросами, заданными прямо при упомянутых мужчинах, не то что покраснеть, вскипеть можно! Цыкнув, Ырын только и сказала:
– Зря я тебе такое имя дала, Говорливый. Теперь не знаю, доживешь ли ты с таким языком до того времени, когда можно будет к духам обращаться. Или проще тебе этот язык прямо сейчас отрезать?
Но гадский Рик лишь ржал в стороне и... игриво подмигивал Ырын!
– В глаз дам! Если у тебя такая болезнь... когда глаз дергается. Только так его и лечить! – огрызалась на него смущенная девушка.
Так что нет, с Риком никак нельзя вместе идти к людям. Она ж его до человеческих земель или совсем прибьет, или... Нет, конечно, не забеременеет! Но нельзя же привыкать к первому попавшемуся мужику! И да, он ей нравится... немного совсем! Чисто эстетически – просто приятно смотреть на гармоничное, молодое человеческое лицо после стольких лет, когда одних зеленоватых орков вокруг и видела.
Но... уже начинала в себе и своих ощущениях сомневаться.
Логически все понимала – и что красавчик Рик ее забудет сразу же, как попадет домой, причем скорее как дурной сон. И что он, вообще-то, аристократ, а в этом отсталом мире наверняка все еще приняты какие-нибудь договорные браки, и уж точно только между своими, такими же знатными. И куда ей, приемной дочери орочьего вождя, в тот "калашный ряд"? Да ее, скорее всего, даже в гостиную дома Рика не пустят, даже если она напялит на себя местные женские платья. Свою снобскую спесь за два месяца Рик все же растерял на просторах степи, но его родня – знать в каком-то поколении. И у них пренебрежение к бедноте и голытьбе, какой она является, на генном уровне должно быть вшито.
Так что девушка умом понимала, но сердце изредка предательски замирало... Любовь зла, полюбишь и... иномирного мажора.
"Никакой любви нет! – зло твердила себе Ырын. – Просто симпатии к единственному, да еще и смазливому мужику в этой части мира! Потому что нет других вариантов. Просто... чертовы гормоны! Не буду их слушать!".
Бабо, как женатый, да и вообще годящийся ей скорее в отцы, сразу выпал из ее поля зрения как потенциальный мужчина. Его она воспринимала учителем, даже почти как страшим родичем. А вот Рик... который к тому же сам вился вокруг нее со своими брачными играми... То есть как раз не брачными, а лишь ради секса. У него, молодого мужика, тоже, наверное, гормоны, и нет других вариантов... разве кроме орчих, к которым он сам не пойдет, а они его и не подпустят к себе.
Когда же Ырын стала собираться в очередную "женскую" ссылку, как раз племя около очередного озера на постой встало, Рик опять стал нагло навязываться.
– Куда ты уходишь? – допытывался он.
– Не твое дело! – огрызалась Ырын на котронском языке.
Такие фразочки она из-за частого использования почти четко уже выговаривала.
– Кхм, эйр Леудомер, иногда женщинам нужно побыть в одиночестве, – попытался притормозить парня и Бабо.
Ырын смутилась: кажется, Бабо сообразил, почему она уединяется. Конечно, он постарше и поумнее, но неужели до Рика не доходит, раз он требует отчета? Ах да, в этом мире нет телевидения, по которому бы крутили рекламу гигиенических средств в открытую, после чего даже маленькие дети узнают о женских проблемах еще до уроков анатомии в школе.
Но неужели он даже в детстве с другими мальчишками не болтал о... ах да! Он же аристократ с домашним образованием, никаких общественных школ и переменок, на которых можно побеситься с другими хулиганами и узнать много разного помимо учебной программы.
– Я пойду с тобой! – настаивал Рик.
– Гы-гы-гы, у Ырын и Рыка будут лысые суслики! – веселились вокруг ныры.
Смутившаяся Ырын отвешивала им подзатыльники, то есть пыталась: все-таки реакция у орков, даже маленьких, не сравнить быстрее человеческой.
– Отвали! – огрызалась на Рика. – Я... мне нужен отдых именно от тебя. Достал уже!
– Гы-гы, не будут, – продолжали чему-то радоваться мальчишки-орчата. – Ырын не нравится Рык. А Бабо нравится?
– Да идите вы все! – ругнулась девушка на родном языке и, прихватив вещи, быстро сбежала.
К счастью, Рик ее покой в палатке, переставленной в сторону от лагеря, не потревожил.
К несчастью, нашелся другой наглый тип.
Вечером второго дня уединения Ырын с парой девчонок ыыны плескалась в озере, найдя наиболее защищенное кустами местечко и подальше от лагеря. Вернее, плескалась в воде только человечка, юные орчанки ожидали на берегу с вещами. Памятуя, что может опять не вовремя объявиться излишне любопытный котронец, на этот раз Ырын была вынуждена купаться, не раздеваясь. Заодно вроде как стирка, а на жаре ткань высохнет быстро.
Однако вскоре ощутила какое-то неясное беспокойство и на всякий случай поспешила на берег.
А там ее резко выдернули из воды на землю – внезапно объявившийся, будто из-под земли, чужак!
Ырын завопила от испуга. Вздрогнувшие ыыны подхватили вопль и метнулись прочь. В общем, как и положено слабым детенышам при нападении врагов – главное, не путаться под ногами у воинов, чтобы ненароком не зашибли. А еще лучше – быстрее бежать в лагерь и громче сигнализировать воплями своим соплеменникам о нападении.
Была бы на месте человечки орчанка, она либо тоже вопила, но скорее всего дала отпор пришлому. Конечно, орчанки гораздо слабее самцов, но... насколько понимала Ырын, женское сопротивление здесь почти обязательно, то есть входит в программу любовных игр.
Она сейчас тоже лупила одной свободной рукой в чугунную грудь незнакомого орка, но