«Но я же не разбужу его! – хихикнула Лея про себя. – Он сам полезет, своими лапами…»
И, вдохновившись, она стала готовить шакшуку на двоих. Помидорчики с кабачками успели хорошенько протушиться, когда девушка вмяла ложкой аппетитно скворчавшее яство, и влила в лунки три яйца – одно себе, два – Димке.
Прозрачная крышка накрыла сковородку, отсекая бульканье с шипением, и в тот же момент завибрировал радиофон. Звонила Наталишка.
– Алло? – негромко ответила Лея. – Ты чего так рано?
– А-а-а… – сердитый отклик растянулся зеванием. – Всё равно поспать не дадут… – пожаловалась «Стоун». – Тимка пристает с самого утра!
– Вот нагленькая какая! – глухо донесся голос Зимина. – А кто меня разбудил? Не ты, разве?
– Я случайно!
– Ага, случайно… Тычется своей попой…
Эфир донес звонкий шлепок.
– Ай! Больно же! – возмутилась Наталишка.
– А ты не щипайся!
Лея рассмеялась, оглядываясь на запертую дверь.
– Весело у вас!
– Да уж… – буркнула «Стоун», изображая обиду. – Ай! Не трогай меня за там… Ну, Ти-им…
– Мне перезвонить? – хихикнула «Рожкова».
– Н-нет… – запыхтела Натали. – Тим, перестань! Леечка, тут от Таты сообщение пришло… Сейчас… А, вот… Короче, тот комиссар никак не успокоится!
– Надоел он мне, – выцедила Лея, – хуже горькой редьки! И что Тата?
– Заявимся к нему домой… – выговорила «Стоун» задыхающимся голосом. – Цитирую: «Пугануть – и «пригладить» его интуицию без применения грубой силы»! Подробности при личной встрече, ровно в три…
– Слушаюсь! – улыбнулась «Рожкова».
Новенький «ВЭФ» донес звуки оживленной возни.
– Ти-им… – послышалось глуховато. – Ну что ты такой приставучий… Тимочка… А-ах…
Улыбаясь, Гарина выключила радиофон, потянулась, укладывая гаджет на полку, и в тот же момент сильные и нежные мужские руки легли ей на бедра.
– Подкрался! – радостно ахнула Лея. – К беззащитной девушке…
– Ага! – довольно мурлыкнул Димон, скользя ладонями к узине талии.
– Подожди-и… – застонала «Рожкова».
Неловкими пальцами она торопливо расстегнула рубашку.
И закрыла глаза.
Вечер того же дня
«Гамма»
Тель-Авив, район Рамат Авив
Выспавшись, как следует, впервые за долгую неделю, Глебский весь шаббат не разводил суеты. Неторопливо позавтракал, со вкусом пообедал, задремал на полчасика, словно равняясь на Римму.
Но стоило тугому малиновому солнцу опуститься за плоские крыши города, как давешние мысли снова возмутили покой.
Аарон припомнил вчерашний разговор с Ирит. Дочь городила чепуху – излагала теории Грина, Хартла-Хокинга, Ли Смолина о поливариантности Вселенной, иллюстрируя высоколобый вздор отсылками к сериалу «Скользящие» – как там студент-физик Куин Меллори с подружкой Уэйд и профессором Артуро перемещался в иные пространства, пока не заблудился среди чужих миров…
Глебский терпеливо выслушивал девушку, даже порой кивал с глубокомысленным видом, а в душе набухала тоскливая растерянность – Ириска истину глаголила. Вся эта фантастическая, отвратительная невероять о порталах и прочей ерунде подчинялась сухим и холодным законам логики.
О, это было настоящее искушение! Прими он эту новую физику, от которой признанные мэтры шарахаются, как вампиры от солнечного света, и паззл сложится!
Но как?! Как отказаться от элементарного здравого смысла?
И начинались мучения…
Тяжко вздохнув – миновал благословенный шаббат! – комиссар покинул продавленный диван и понуро зашаркал на кухню. Кофию выпить – не грех…
Уверенный стук в дверь вернул Аарона в прихожую. Кисло морщась, он открыл дверь – и отступил на слабеющих ногах. Будь он верующим, поразился бы точно также, узрев на пороге Азраила во всем его грозном сиянии.
Глебскому неласково улыбнулась высокая стройная блондинка с длиннущими ногами и большущей грудью.
– Шалом, комиссар, – холодно обронила она.
Задев Аарона упругой округлостью, девушка прошествовала в комнату. И лишь теперь Глебский разглядел вторую гостью, прехорошенькую шатенку.
– Шалом, – улыбнулась красотка, и мрачный инфернальный огонь занялся в ее зрачках.
– Ш-шалом… – пролепетал комиссар, оплывая ужасом.
Мысли в голове спутались, да и были ли они? Одни ощущения удерживали Глебского на плаву. Хихикнув, шатенка взяла его под руку и завела в комнату.
– Меня зовут Натали Бельтам, – проворковала она. – А вас?
Ее иврит звучал довольно посредственно, ощущался французский выговор. Хотя Мозес, выходец с Украины, признавался, что путал язык Дюма-отца с языком Амоса Оза, ведь в обоих ударение падает на последний слог.
– А-арон… – выдавил комиссар. – Глебский.
– Леа Фандор, – представилась блондинка, изящно усаживаясь в кресло. – Потрудитесь объяснить, Глебский, почему вы нас преследуете? Разве мы нарушили законы Израиля? Или спасение доктора Алон вы считаете преступлением?
Ее речь была безукоризненна, а голос – ледяным.
– Мы не знаем, где находится гэвэрет Алон, – забубнил комиссар, – и не уверены, что ей не грозит опасность…
– Да неужто? – усмехнулась Леа. – Можно подумать, отвези мы Талию домой, вы бы уберегли ее от мафиози! Самое большее – завели бы дело об убийстве известной ученой. Возможно, даже посадили бы Беню Шломо и его подельников, но гэвэрет Алон от этого легче бы не стало!
Глебский глянул исподлобья. Скованность его не покидала, но гораздо унизительней было испытывать противный, липкий страх. Как будто к нему в дом на самом деле вторглись исчадия ада!
Аарон чувствовал себя балансирующим на краю. Не удержишь равновесия – и свалишься в постыдную панику.
Громадным усилием воли уняв непонятный – насланный?! – испуг, он выдавил:
– Кто вы? И откуда явились?
Красивого очерка губы Леа насмешливо изогнулись.
– Натали, ты у нас физик.
– Ага! – шатенка непринужденно присела на край стола, и заговорила, болтая ножкой: – Наша Вселенная, Аарон, одна на всех, но вот пространств в ней хватает. Мы их называем взаимопроникающими, и выделяем четыре сопредельных – «Альфу», «Бету», «Гамму» и «Дельту». Они составляют Сингонию миров, и в каждом из них есть Солнце и Земля, а населяют их такие же люди, как и мы. Вот вы, Аарон, проживаете в мире «Гамма», а мы с Леей… с Леа – из «Альфы». И Талию Алон мы переправили туда же, в «Альфу». Понятно?
– П-понятно, – вытолкнул комиссар, затравленно глядя на девиц.
– Да вы садитесь, Глебский, – неожиданно смягчилась блондинка. – Чего стоять?
Аарон рухнул на скрипнувший диван, и губы Леа дрогнули – усмешливо и чуть презрительно.
– И я тоже, как вы на «козлике», могу переместиться в пространство «Альфы»? – медленно выговорил комиссар.
Леа отчетливо удивилась. Переглянулась с Натали, и молвила с ноткой интереса:
– В принципе… Почему бы и нет? – задумавшись, она тронула пальцем нижнюю губку, и хитро скосила глаза на шатенку: – Я тут подумала… А если не стирать ему память?
Натали вскинула брови, но секундой позже ее глаза цвета