— Мансур от этих избавиться собирается, — ответил Жижка. — Потом… Ну, в первую очередь, в боях слить, конечно. Сам же заметил — самые борзые в первых рядах идут. Да и у нас тоже таких хватает. Здесь, в Степном.
— А дальше?
— А ты-то откуда знаешь? Ты же сам говорил, что с ним не знаком.
— А у меня мозги есть, — ответил Жижка. — Я наблюдаю за тем, что происходит. Всё вижу, всё слышу. Я хоть и одноглазый, но не слепой, понимаешь ли?
Ну да. В этом он точно прав. Не слепой. Да и умный, боевой опыт за ним чувствуется. Хотя сейчас Жижка тоже пьян. Его можно вывести на откровенный разговор.
— Но тебя же, я так понимаю, всё равно не устраивает то, что творится?
— Не нравится, конечно, — ответил он. — Кому это может нравиться? Живём как оккупанты. Хотя это наша земля. Сам ведь понимаешь. Её кровью взяли ещё в старые времена. И сколько здесь крови пролилось? Ты вот тоже тут повоевал — разве не так?
— Было дело, — ответил я. — Но сам толком ничего не помню.
— Как это? — удивился он.
— Ну вот так вот, — ответил я. — Реально ничего не помню. По голове получил.
На шрамы указывать я не стал. Это всё-таки отличительная примета, тем более что сейчас он скрыт под волосами. Толком ничего не видно. Зарос весь. Как дикарь на самом деле. Но так даже лучше. Ничего… Закончу со своей работой, верну себе привычную короткую стрижку. Сбрею бороду.
А может быть и нет. Может быть, так и оставлю. Посмотрим.
— Ты же уйти хотел, верно? — спросил Жижка. — Машину угнать. Вот сюда и пришёл?
— А как догадался? — удивился я.
Хотя внутренне напрягся. Что он обо мне может знать? Неужели в курсе о том, что это я руководил партизанами? Может быть, он какую-то игру ведёт? Как и все остальные. Используют меня, и как только перестану быть полезным, так и убьют. А сейчас, наверное, пасут, за каждым шагом следят…
— Так у нас много кто свалить хочет, — усмехнулся одноглазый. — Из тех, кто в этот мясокомбинат пошли. Ты думаешь, чего мы так нажрались? Чего я их напоил? Пьяному, знаешь, и море по колено. А нам работа предстоит.
Не, Жижка не так всё понял. Он не знал.
Поэтому сделал свои выводы. С тем, что это связано со страхом перед Крысиным Королём и другими зомби. Я их на самом деле вроде бы и боялся… А вроде бы и нет. Выразить свои чувства по отношению к тварям однозначно я не мог. Так, самое страшное вроде как уже позади.
— Мы морфов уничтожили, — сказал я. — Они две ночи сюда приходили. Первую нас погоняли, семь трупов оставили. Во вторую… Ну, тоже видел, наверное — у нас в доме все окна разбиты, да и в других тоже. А мы в подвале переждали, как крысы. А сейчас ночь, а спокойно стоим, курим…
— Ты-то куришь? У тебя сигарета почти догорела, а ты ни одной затяжки не сделал, — Жижка усмехнулся, затянулся, выпустил в небо клубы дыма.
Я тоже сунул в зубы сигарету, сделал затяжку. Не закашлялся, конечно — горло моё привычное к разным запахам. Но неприятно. Надо будет потом рот прополоскать. А ещё лучше — закусить чем-нибудь.
— Так ты что-то всерьёз уйти хотел?
— Да, — ответил я, решив не врать.
Честность, в случае общения с таким опытным человеком — лучший вариант. Ну, конечно, в том смысле, что когда ты в ложь вмешиваешь правду. Как говорится, девяносто процентов лжи и десять процентов правды уже превращаются в самую настоящую правду.
Кто-то этому учил ещё в старые времена. А потом этому даже на журфаке стали учить. Лика тоже что-то подобное говорила — она ведь журфак и закончила в своё время. Именно так пропаганда и работает.
— Но не уходишь, — продолжил Жижка. — Иначе мы бы уже сейчас за тобой гнались. Хотя… Все бухают, так что с утра только спохватились бы.
— Не ухожу, — ответил я. — Дело сделать надо. Завтра же поедем, с утра пораньше. И как вам будет с похмелья собирать трупы?
— Завтра приедет ещё народ. Гражданских собрали — вот они захоронениями и займутся. Жечь будут. А мы вместе на нефтебазу. Её тоже зачистить надо. Кто-то, правда, из нас останется гражданских охранять. Похоронные команды, так сказать.
— Ну значит, я — на нефтебазу, — я усмехнулся. — Меня, как обычно, в самое пекло сунут.
— А ты чего хотел? — Жижка криво усмехнулся, снова затянулся и сказал: — Инициатива, она как-никак, ебет инициатора. Ты же сам полез в первые ряды, когда в мясокомбинат двинулся. Я ещё думал: ты такой, блядь, смелый? Или блядь, тупой? Но, наверное, всё-таки второе.
Я улыбнулся.
— Знал бы, что там будет — свалил бы ещё раньше. Но не свалил. Сам вызвался.
Жижка докурил, бросил окурок на землю и затоптал его подошвой военного ботинка. Я сделал то же самое, хотя за всё время один раз только затянулся.
Одноглазый посмотрел на меня, после чего сказал:
— У нас ещё есть… Может, пошли к пацанам? Посидим вместе. А завтра выдвинемся. Ты как?
Я подумал немного. А потом кивнул.
— Да пошли… Хули нет, когда да.
Набережные Челны, 2025 г.