— Ты говоришь о геноциде. О вымирании целого народа. По-твоему, это лучше, чем мир?
— О геноциде? — Она скривилась, глядя на стену впереди. — Они прилетели на нашу планету…
— … и принесли в подарок человечеству медицину, связь, корабли и возможность космических перелетов…
— Угу, угу… Короче, и что взамен? — Она развернулась к нему, вынудив откинутся на спинку стула. — Всего-то несколько миллионов человеческих тел для личных нужд? А их спросили?
— Технически… — начал было Кайл.
— Короче, не важно, что там технически. Хватает и пропаганды от родной Федерации, — перебила она его.
— … они никого не убивали. И это был вопрос выживания. Ты бы не сделала того же ради жизни? А ради родителей? Ради выживания вида?
— Расскажи это всем убитым на войне, а потом на станции.
— Очень однобокое мнение, не находишь? Можно долго спорить о том, кто развязал войну.
Она неловко мотнула головой, раздумывая над ответом.
— Ты молода, — задумчиво продолжил Кайл.
— О да, это аргумент.
— Нет. Это действительность, — пожал он плечами.
За ухом пикнуло, оповещая о звонке. Кайл философски глянул на руку, неловко мазнул пальцем по запястью, словно смахивая прилипшую соринку. Успел удивиться звонку от Макса, пока не вспомнил, что передатчик после шокера так и не включил. Он огляделся в поисках отдельного помещения, но ничего, кроме печально известных туалетов, в баре почему-то не появилось.
Девушка спрыгнула со стола.
— Я пойду, — махнула она рукой, направляясь к двери. — Запри потом.
— Как тебя зовут? — рассеянно кинул он ей вслед, но дверь за ее спиной уже закрывалась.
Ругнувшись под нос, Кайл принял звонок. Макс светился, как новый рекламный щит «Поддержания».
— Кайл! Ты где провалился? Что с твоими чипами? Не могу тебя найти.
— Не важно, — скривился Кайл. — Так надо.
— Я нашел ключ! Новенький, практически идеальный, этот сработает, я тебе отвечаю! — Напарник тараторил так, что умудрялся проглатывать половину окончаний. — То, что нам нужно, зуб даю!
— И где он? — не поддался на его энтузиазм Кайл, оценив значимость предложенного залога.
— Ты не поверишь, прям рядом с нами. Десять минут назад был в переулочном баре, ну помнишь, где и вчера! Ну эта, клоака без названия. Слишком часто проверять не получается, сам знаешь, «Поддержание» заметит. Но он же по-любому еще там. Так быстро из пивнушек не сваливают!
Кайл оборвал звонок и с тяжелым стоном уткнулся лицом в ладони.
Глава 15
Весь день Алекс провозился со страховыми. Каждая попытка дозвониться до очередного оператора сопровождалась многоминутным ожиданием и раздражающей мелодией, намертво въевшейся в мозг. Когда наконец ему удалось, голос на другом конце линии сухо и безэмоционально сообщил, что страховка истекла буквально за несколько часов до происшествия и любые попытки что-то изменить обречены на провал. Алекс не стал спорить — и так было ясно, что его случай записали в категорию «не повезло». Оставалось только согласиться и начать привыкать к мысли, что новую машину они не получат.
Делать стало, вроде бы, нечего, но места он себе никак не находил, да и Мара до сих пор не явилась. Успев несколько раз остановить себя, он все же направился к ее двери.
Всякий раз, спускаясь в подвал, Алекс словно попадал в другой мир. Сегодня он впервые ощущал себя в нем неуютно. Без Мары некому было защищать захламленную нору от вторгающихся родственников. Приглушенный свет настенных ламп и экранов на стене окрашивал помещение в зеленоватые тона. Алекс сел на нижнюю ступеньку, устало прислонился к перилам и окинул комнатку грустным взглядом.
Желание переехать из общей «детской» в подвал у Мары, как и многое другое в ее голове, возникло неожиданно. А его исполнение, как водится, застало домочадцев врасплох. Потому одним холодным ранним утром Алекс проснулся от скрежета диванных ножек, с противнейшим звуком царапающих старый, местами крошащийся паркет. План перемещения спального места оказался сырым, а потом и вовсе уперся в тупик: узкая дверь спальни имела отдельное мнение на этот счет. Пришлось, отсмеявшись, вставать и помогать. Мать идею не одобрила и то и дело бросала на Алекса косые взгляды — мол, ты старший, мог бы и сам в подвал уйти. Он морщил нос, но отмалчивался.
Вскоре же стало ясно, что никакие обмены Маре и не нужны, она счастлива на «своем этаже». А Алекс, к собственному удивлению, понял: что бы ни ждало их в жизни, он всегда будет толкать для нее диван. Чего бы ему это ни стоило.
Позади него негромко щелкнула дверь, и ровный желтый свет заструился вниз по ступеням. Мать в мягких домашних тапочках, подошвы которых зачастую слишком скользили по гладкому полу, спускалась, как всегда, бесшумно и осторожно. Алекс не слышал, но чувствовал ее приближение.
— Стулья бы купить, — словно невзначай заметила мать, остановившись над ним и рассеянно поглаживая пальцами по его волосам.
— Угу.
Ни одного стула в комнате не было. Мара вечно смеялась, утверждая, что они ей и не нужны. Она могла проводить на ногах почти все время, то расхаживая по комнате, то пристраиваясь в уголочке. Даже работать предпочитала стоя. Диван так и остался брошенным посередине комнаты со времен переселения. С тех пор ни разу не сложенный и не прибранный, для отдыха он годился разве что самому непритязательному посетителю подвала. Мать называла его приманкой для нервных родителей и страшным оружием против мизинцев на ногах, но убирать не заставляла, за что Алекс, единственный человек в доме, знавший, что ножки дивана после переезда в подвал держатся практически на соплях, был молча благодарен. Сдвинь — и придется покупать новый, а бюджет у них и так маловат.
— Поссорились? — спросила мать чуть слышно.
— Немножко.
— Понятно.
Аккуратно перешагивая через разбросанную по полу одежду, она подошла к столу. Поправила свисающий с края провод. Еще один. Задумчиво оглядела длинные узкие столы вдоль стен, заваленные непонятным электронным мусором. Мара тащила домой все, что ей попадалось. Алекс не удивился бы, узнав, что она и по свалкам за этим хламом рыскает. По большей половине уже невозможно было понять, чем оно являлось в прошлой жизни. Гнутые железки, торчащие из них провода, осколки информационных чипов и кристаллов.
На обитых утеплителем стенах — до облицовки руки не дошли, — теряясь между многочисленными схемами, инструкциями и плакатами, с маленьких, бережно приколотых семейных фотографий смотрели улыбающиеся лица. Мать взяла один из снимков, с заметным усилием вырвав старомодную булавку, подержала в руках, вглядываясь в изображение, развернулась и молча протянула сыну. Алекс принял его, скорее, от неожиданности, чем осознанно. На нем веселая мелкая девчонка-шатенка двенадцати лет сидела на плечах у хмурого шестнадцатилетнего парня.
— Даже тогда она не разучилась смеяться, — услышал он голос матери и едва заметно кивнул. — Скоро помиритесь, — добавила она твердо и уверенно, как сообщала непреложную истину.
Мать подняла рюкзак, брошенный Алексом рядом с лестницей, почти бережно раскрыла и принялась вытаскивать вещи: мятые рубашки вперемешку с книгами, проводами и вишневыми конфетами. Последние, неизменные спутники Мары, сыпались на пол буквально из каждой складки.
— Как прошло? — сменила тему мать, и Алекс задумался, вспоминая, о чем последнем успел написать ей по дороге домой.
— Новой машины нам не видать. — Сам удивился, как легко и обыденно прозвучала эта новость.
— Страховка истекла? — грустно заключила она.
— Сегодня ночью. Совпадение?
— Конечно. — Уверенность в ее голосе всегда действовала успокаивающе. Психолог по профессии и по призванию, она обещала не использовать на детях свои «штучки», но Алекс то и дело ощущал себя как на приеме.
— Из-за машины? — спросила она, не уточняя. Да и не требовалось.
— Не знаю, — честно ответил он. — Из-за глупости. Влезла под руку со своей станцией.