Постояв так несколько секунд, я прошла к дивану. Он был накрыт мягким старым пледом. Я машинально поправила складки — ткань привычно ласкала пальцы, успокаивая самим прикосновением, — и опустилась на него, погрузившись в уютную глубину диванных подушек. Потолок здесь казался низким и давящим, но именно это сейчас и нужно было — ощущение, что я защищена, укрыта от всего внешнего мира.
Неожиданно в голове возник образ Кайла, и я вновь ощутила тепло его ладоней на своей коже. Тихий хрипловатый голос, нежные губы, бережные движения — все вспыхнуло в памяти, заставив сердце биться чаще. Почти бессознательно я коснулась своих губ кончиками пальцев, и щеки тут же вспыхнули жаром.
Всего несколько дней назад я видела в Кайле лишь загадочного незнакомца, от которого лучше держаться подальше. А сейчас даже представить не могла, как перестать думать о нем. Я вспомнила, как сегодня он смотрел на меня — словно спрашивая разрешения приблизиться, и как сама подалась ему навстречу.
Смущенно улыбнувшись, я с тихим вздохом откинулась назад и рассмеялась сама над собой, прекрасно понимая, что, если не прекратить сейчас думать о Кайле, уснуть будет невозможно.
В попытке отвлечься я потянулась к столу и взяла планшет, убеждая себя, что быстро просмотрю новости и наконец-то вернусь к реальности. Но едва загорелся экран, внутри все оборвалось, а теплые воспоминания растворились в холодной тревоге.
Новостная лента кричала пугающими заголовками и фотографиями, от которых становилось не по себе. Я пролистала несколько страниц, пытаясь понять, что именно происходит, и взгляд внезапно остановился на одном из сообщений, выделенных жирным шрифтом:
«Серия нападений на дома студентов университета „Поддержания“. Четырнадцать атак. Есть погибшие и тяжелораненые. Полиция не раскрывает подробности. Эксперты уверены — жертвы выбраны не случайно…»
Паника, моментально охватившая меня, была совершенно неконтролируемой. Кирпич с цифрой семь, разбивший окно на нашей кухне, перестал быть глупой выходкой каких-то малолетних уродов. Все оказалось куда страшнее и опаснее.
Я почувствовала, как леденеют ладони, и поспешно отбросила планшет. Подвал вдруг стал ощущаться не убежищем, а ловушкой, из которой нет выхода. Стены словно приблизились, потолок навис надо мной, отрезая пути к бегству.
Мысли сразу же метнулись к Алексу, к его напряженному взгляду, когда он доставал документы из конверта. Его беспокойство сейчас казалось не только понятным, но и абсолютно оправданным. Он явно что-то подозревал, что-то знал, но предпочел умолчать, пытаясь защитить нас с тетей Ланой от страшной правды.
Перед глазами снова всплыло лицо Кайла — спокойное и уверенное. Знал ли он обо всем этом? Если знал, то почему не сказал мне ничего?
Я подтянула колени к груди и крепко обхватила их руками, словно пытаясь защититься от нарастающего страха. Воспоминания о сегодняшнем вечере с Кайлом внезапно начали казаться далекими, почти ненастоящими, словно все это случилось не со мной, а с кем-то другим.
Завтрашний день, совсем недавно обещавший стать волнующим и приятным, теперь выглядел иначе — угрожающим, полным неизвестности и пугающей неопределенности.
Я сильнее сжала руки на коленях, чувствуя, как страх становится все острее и глубже, заполняя собой каждую клеточку. Ответов не было, были только вопросы и опасность, нависавшая надо мной на каждом шагу.
Сейчас больше всего хотелось услышать голос Кайла и убедиться, что он в безопасности. Но рука замерла возле комма, я так и не решилась набрать сообщение. Слишком мало я знала Кайла, чтобы полностью доверять собственным чувствам и ему самому. Внутри оставалась лишь тревога, заполняющая все вокруг.
Глава 28
Я еще несколько секунд просидела на диване, крепко обхватив колени руками и пытаясь унять панику, которая никак не хотела отпускать. Но бездействовать было совершенно невозможно. Вскоре все стало настолько невыносимым, что я решительно встала, расправила плечи и глубоко вдохнула, убеждая себя сохранять спокойствие и думать ясно.
Нужно было немедленно поговорить с Алексом и убедиться, что поездка все еще в силе. С него же станется в самом деле начать убеждать само «Поддержание», что они ошиблись. Слишком многое произошло за последние сутки, слишком многое зависело от завтрашнего дня, и сейчас важнее всего была уверенность, что мы улетим вместе.
Я поднялась по лестнице, стараясь ступать бесшумно, и остановилась перед комнатой брата. Несколько секунд колебалась, собираясь с мыслями, затем наконец постучала и тут же вошла внутрь, не дожидаясь разрешения.
Алекс сидел за столом, погруженный в изучение документов на планшете. Лицо его выглядело уставшим, под глазами залегли глубокие тени. Услышав мои шаги, он вздрогнул и, повернувшись, нахмурился и удивленно вскинул брови.
— Мара? Что случилось? Почему ты не спишь?
Я подошла, уселась на край кровати и заглянула брату в глаза.
— Я видела новости, Алекс, — тихо, но твердо сказала я, тщательно скрывая охватившую меня тревогу. — Ты уже знаешь про нападения и все это безумие?
Он устало вздохнул, опустил плечи и потер переносицу, затем кивнул.
— Да, видел. Не уверен, что это связано с нами. Ну, нас хотя бы не взорвали, — хмыкнул он.
— А что с поездкой? С твоим распределением?
— Я связался с «Поддержанием»: пытался выяснить, нет ли тут ошибки, например, однофамилец в базе… Но меня заверили, что никакой ошибки нет. Завтра утром я обязан быть на станции, несмотря ни на что.
— И ты все еще не хочешь брать меня с собой? — спросила я негромко, не сводя с него глаз и чувствуя, как в голосе невольно проскальзывает волнение.
Алекс нахмурился сильнее:
— Мара, ты ведь сама видишь, что творится. Там явно происходит что-то серьезное и, возможно, очень опасное. Тебе не стоит лезть в это. Останься здесь, дома, с мамой. Я не хочу подвергать тебя риску. Понимаю, как сильно ты хочешь попасть туда, но, поверь, оно не стоит того.
Я покачала головой. Внутри просыпалось упрямство, которому Алекс никогда не мог сопротивляться:
— Стоит. Ты прекрасно знаешь, что я не передумаю. Если ты летишь, я лечу с тобой. И не пытайся меня обмануть, я прекрасно видела твои билеты. Их два. Ты можешь взять с собой кого-то еще. Так кого, если не меня?
— Кого-то из Службы безопасности, — фыркнул он.
— Ну нет! — воскликнула я. — Если бы они хотели больше солдат, просто отправили бы их туда. Я не намерена отпускать тебя одного!
Алекс откинулся на спинку кресла и раздраженно потер переносицу, явно пытаясь найти нужные аргументы, чтобы заставить меня отказаться от затеи.
— Мара, послушай меня. Это не просто рядовая поездка на станции, это что-то гораздо более серьезное и непредсказуемое. Мы понятия не имеем, чего ожидать.
— Прекрасно понимаю! — без колебаний ответила я, пристально глядя брату в глаза. — Тем более, выбора у тебя сейчас нет. Без меня ты все равно не полетишь.
Алекс вскинул голову и с подозрением посмотрел на меня:
— Что это значит?
Я замялась, ощущая одновременно и вину, и некоторое торжество от того, что мой план сработал именно так, как нужно.
— Ну… помнишь свой ключ-пропуск? Он временно находится у меня, и сейчас ты вряд ли сможешь его найти без моей помощи.
Алекс медленно и раздраженно выдохнул, сдерживаясь затем строго посмотрел на меня:
— Ты украла мой пропуск?
— Нет, конечно нет, — ответила я, стараясь выглядеть невинно и безобидно. — Ты сам дал мне его поносить, около университета, помнишь? Я решила подержать его у себя еще немного для гарантии, что ты не улетишь без меня. Я верну его завтра утром, прямо перед вылетом. Обещаю.
— Это уголовное преступление.
— Вызовешь полицию?
— Не веришь?
— Да как-то с трудом. К тому же ключа в доме нет. Только зря потратят время.
Он еще несколько секунд пристально смотрел на меня, словно оценивая степень моей наглости, а затем устало усмехнулся и покачал головой: