Настасья смущенно выдавила ответ, несколько раз сменила цвет лица с бледного на красный и обратно и подперла дальний угол избы, как будто так и надо. – По какому поводу собрание? – деловито спросил Кощей, усаживаясь рядом с Казом. – Да вот конкретно тебе сообщаю, что Ключа, который ты так хотел, у меня больше нет. Да и ни у кого нет, – начала я с «плохой» новости. – Он рассыпался, видимо, твой предшественник умер. – Понятно теперь, почему замок изменился, – как будто не огорчился Андрей. – Я просыпаюсь, а у меня теплее и светлее стало, ощущения другие. Даже плесенью почти не пахнет. – Ян, хватит тянуть кота за… уши, – не выдержал Тоха. – Ты вон Бальтазару, по ходу, сказала, он так с выпученными зенками и ходит весь день.
Это правда, ему я сказала сразу, как вернулась из Нави и отправила в ООО «Лукоморье» короткое сообщение о проделанной работе. С тех пор кот загадочно молчит и временами пучит глаза от каких‑то своих мыслей. Даже в этот момент. – Баюн сообщил мне, кто правит Лукоморьем. – Я поочередно посмотрела в заинтересованные лица и выдохнула почти единым словом: – Пра‑Яга и Пра‑Кощей. Самые первые в мире. Первородные, древние, как… В общем, очень‑очень старые.
Фу‑ух, как же тяжело носить в себе знания. Хотя личности руководителей особенно интересовали только меня. – Чет я не понял, – почесал затылок Тоха. – Типа, как ты и Андрей? – Что это значит для тебя? – нахмурился Казимир. – Почему они еще живы? – А может, Баюн соврал и это не они? – вклинилась кошка. – Зачем ему, мыр‑р? – Бальтазар наконец заговорил. – Это многое объясняет. Думаю, они испытывают мою Ягусю на профпригодность. – Янина, это шутка такая? Я сам допрошу Баюна, – Кощей нахмурился, глаза сверкнули сталью. – Для чего все это нужно? Если они есть, то к чему плодить новых Яг и Кощеев? Зачем нанимать и пытаться убить меня?
Вопрос остался без ответа – чтением мыслей и даром прорицания меня не наградили. – Вот это поворот, – просунулась в дверь морда Морока.
Совершенно с ним согласна, сама не до конца осознала, ожидала совсем другого, кого‑то из ближнего окружения, а тут… – Действительно. Спасибо за информацию, на связи. До свидания. – Озадаченный Кощей покинул нашу задумчивую компанию. – Эй, я позвоню тебе на этой неделе, есть предложение, подкупающее новизной! – крикнула я ему в спину. – Ага, – он махнул рукой, не оборачиваясь.
За ним нужно присматривать: когда сидишь в одиночестве, немудрено слететь с катушек и стать вселенским злом. Предложу ему поиски кладки Горыныча, раньше не хотела, а сейчас… Что‑то подсказывает, что нужно держаться вместе.
Казимир высказался на своем языке – я не поняла ничего – и похромал на улицу, мы потянулись следом. Я со скатертью‑самобранкой и банкой соленых лягушек: обещала ведь.
Пикник проходил большей частью молча. Я оценила лягушек с пивом, вполне годно. – Что дальше, рыжуля? – Дальше – иду на свидание.
Я отряхнула юбку и правда ушла.
Впереди неизвестность, но, когда знаешь, кого искать, уже проще. Пункт «найти и спросить за все трагедии» по‑прежнему в списке дел, и я их неуклонно закрываю.
* * *
Где‑то за горами, за долами, за зелеными лесами, куда ворон костей не заносит…
Маленький летописец не смел поднять глаз. Огромный зал давил на плечи, а ощущение власти и мощи, исходившее от двух фигур на каменных тронах, заставляло прижимать уши. – Отвечай как на духу, давно ты в сговоре с Ягой Яниной? – прошелестел бесполый голос. – Не ответишь – станешь камнем. – Я не в сговоре, я – часть команды. Меня зовут Тихон. – Летописец дрожал, но храбрился. – Ты можешь в это поверить, костяная? Сучьям в лесу имена давать стали, – не меняя тона, продолжал голос. – Докладывай последние события без утайки, – приказал второй.
Тихон вздохнул и все рассказал. И голос его звучал все четче с каждым словом. Двое молчали, мгновения тишины тянулись тяжелую густую вечность – время в этом месте не имело значения. – Она все делает по‑своему, не подчиняется, – наконец произнес кто‑то из них. – Нельзя не признать удивительную способность приспосабливаться. Она приняла в себе воительницу в самый критический момент, это и хорошо, и плохо, она до сих пор человек. Но твой план сработал: она узнала иглу нового Кощея и протянула ему руку дружбы. Как ты и планировала. – Да, им стоит сплотиться, наше время уходит все быстрее. – Усилим давление. – Вот что, летописец, бери перо и пиши приказ для службы сказочной безопасности. Как закончишь, не смей открывать, запечатаешь и отправишь по адресу – это единственное, что ты запомнишь из всего пребывания здесь.
Тихон брел к выходу очень медленно, осознанно медленно – у него было дело. Из‑за его спины Первородным не было видно, как самописец быстро пишет другую записку.
Возле выхода, у массивных резных дверей с металлическими украшениями, на каменном насесте сидела птица Сирин с прекрасным печальным ликом и пела колыбельную песнь:
Все, что было века назад,
Память сказки бережно хранит,
Отзвук, слово, судьбу дурачка,
Для Яги лишь работа кипит.
Сон иль быль,
Поди разбери,
До того ли тебе, Яга?
Где чужая судьба‑печаль,
Где последней трапезы вкус…
У Яги последний приют,
У Яги отдохнет душа.
Вечный сон, стылая стена,
Но в завесу смело шагни,
Краски той, другой стороны
Новой жизнью в сказке прими.
Сон иль быль,
Поди разбери,
До того ли тебе, Яга?
Где чужая судьба‑печаль,
Где последней трапезы вкус…
У Яги последний приют,
У Яги отдохнет душа.
Летописец быстро спрятал вторую записку в карман и шагнул за порог.