— А как эта картина попала к Вам? Как вообще и кто ее выкрал?
— Точно никогда не узнаете, там такая цепочка, что я сама запуталась. Но заказ был Мишин. Он главный был в этом деле. Он говорил, что устал, что хочет подзаработать денег и уехать жить в Испанию. У него там домик есть на берегу моря.
— Узнаем, не переживайте. И как вы с ним договорились? Напополам? Вы какое отношение имели к краже?
— Кто именно в итоге вынес картину из хранилища, я не знаю. Этому человеку какие-то копейки заплатили. Миша сказал ему, что это картина не имеет особой ценности для общества, ее, скорее всего, и не хватятся. Написал ее его предок, и Миша хочет, чтобы она хранилась у него дома. У меня там тетка работает. Она помогла пройти в хранилище. Но она ни в чем не виновата. Я ее обманула. Она ничего не знала. Мне Михаил обещал двадцать процентов от сделки.
— Это мало за такую картину. Ее оценили где-то, если я не ошибаюсь, под миллион, — сказал Кир.
— Я слабая женщина, вытрясти больше с него я не смогла. Да и не представляла, что она может так много стоить. Я ведь не разбираюсь в искусстве.
— Грановского зачем травили?
— Травили? Да что Вы! Угрожали — да. Он сначала угрожал мне и Михаилу, что выведет нас на чистую воду. Пока он был жив, мы бы никогда не вывезли эту картину за границу. Его выставки там были единственным выходом. Почему-то он сразу отказался зарисовывать картину. Хотя я его знаю, как не очень законопослушного гражданина. Но я тут вообще не при делах. Отраву подсыпал ему кто-то другой. Может, Миша?
— А знаете почему он отказался?
— Нет, до сих пор не понимаю.
— Картины Грановского писал другой человек.
— Как это? — Карина даже вскочила со своего места. — Как другой? Вы бред говорите сейчас.
— Все картины знаменитого на весь мир Валерия Грановского писал его друг.
— Зачем? Как такое может быть? Бред!
— Грановский заключил сделку.
— Какую еще сделку? Этого не может быть!
— Вы лично когда-то присутствовали при процессе написания картины? Вы видели, как он работает?
— Я? Нет. И никто, я думаю, не присутствовал. У Валеры был принцип — писать в уединении.
— Этот принцип — фикция. Он просто их никогда и нигде не писал. Он только ездил в мастерскую своего друга, чтобы забирать готовые картины. Вот и все его творчество.
— А кто писал? Кто именно из его друзей?
— Это неважно.
— Теперь понятно, почему он отказался. Ему ведь как-то нужно было объяснять художнику, что за картину он просил бы зарисовать. Так появился бы еще один претендент на проценты.
— Или этот претендент не хотел ввязываться ни во что криминальное.
— А это, по-вашему, не криминал?
— Что именно? Писать за кого-то картины? Нет. В уголовном кодексе за это статьи нет.
— А за шантаж? Кто ж согласится за кого-то другого писать картины, создавая тому райскую жизнь?
— Да, Вы правы, это и был шантаж. Афера века.
— Не расскажете?
— Нет. Говорить мы будем исключительно про Ваши грехи. Романову зачем похитили?
— Я уверена, что она знает, где картина.
— Почему Вы так уверены?
— Грановский бы ей рассказал. Он был сентиментальным придурком. Не выдержал бы. Или Миша свой подруге. А они все в одной связке.
— Романова ничего не знает про картину. И не знает, где она.
— Уверена, что знает.
— Вы обвиняете ее в преступном сговоре?
— Я очень устала. Могу я вернуться в камеру? — спросила Карина.
— Что было на той картине? — спросил Белозеров.
— На какой именно? На шедевре?
— Нет. Про это нам известно. Чем Берецкая его замалевала?
— Побережье морское и девушка на берегу, похожая на Романову. Надо было, чтобы все поверили, что это картина Грановского, так сказал Миша. Валера часто невесту свою писал.
— Тогда зачем Вы «Капли дождя» хотели украсть? Вы же и попались на этом. Вы одна из всех на этом свете знали, что написано на той картине! Не понимаю.
— Вы меня запутали своей речью на вечере. Вы же сказали, что в этой картине сокрыт тайный смысл, я и повелась. Я была уверена, что Миша все мне наврал. Я думаю, что он один хотел владеть этой картиной, вот и дал мне ложный след. Я же ее не видела, а Берецкая не сказала, чем она замалевала шедевр.
— Вы мне сейчас правду сказали? — спросил следователь.
— Да. Можно я пойду?
— Последний вопрос — кто из вас убил Берецкую?
— Голубев. Меня в тот день даже в Москве не было. Можете проверить. Я в Сочи летала на встречу. Он заплатил ей немного, а потом она поняла, во что ввязалась, и начала требовать крупную сумму. Что ему оставалось делать?
— Проверим. Иванченко! Уведи ее, — крикнул Сергей. — Санта- Барбара какая-то.
— Врет. Я чую, что врет, — сказал Белозеров, когда Карину увели в камеру. Он только что вернулся из Питера и не успел еще обо всем доложить начальству.
— По поводу картины? Почему Вы так думаете? По-моему, правду сказала. Надо искать это побережье.
— Видел я эту картину. Это не подделка. Эту писал Грановский, в смысле, Страхов. Все, что есть в галерее, эксперты проверили. Надо искать другую.
— Значит, есть еще одна. Зачем ей врать? Мы ведь ей уже предъявили обвинение в убийстве. Кража — фигня по сравнению с этим.
— Ничего ты не понимаешь, Серега. Она надеется на то, что ей мало дадут, она выйдет и сама найдет эту картину. После тюрьмы ей ой как денюжки понадобятся.
— Не одна же она знает о картине! За это время могут уже продать сто раз.
— Кто? О том, что на картине знали три человека: она, Голубев и Берецкая. Двое из этой тройки уже мертвы. Она одна осталась.
— А почему она надеется, что ей мало дадут? Это же убийство.
— Да, но если ее адвокат, которому она пообещает кучу денег, докажет, что это была самооборона, ей знатно могут скостить.
— Про «травить» не солгала. Не она это.
— Это мы уже и без нее знаем, — сказал Белозеров. — Страхов во всем признался.
Кир поспешил в галерею. Нужно было освободить Лику из этого плена. «На рыцаря или сказочного принца я не тяну, но все же я рад, что все закончилось» — рассуждал Кир за рулем.
Лика смотрела в окно, ожидая Кира. Он позвонил ей из отдела, чтобы она могла