— Миллер, чёрт бы тебя подрал, ты сам хоть понял, что сказал? Потому что я ни хрена не поняла! Давай ещё раз и по порядку!
Логан последовательно пересказал Ким события последних суток.
— Та-а-ак, и что мы имеем? — спросила она.
— Получается, что ничего. — Голос Логана звучал раздражённо.
— Ладно, не ворчи. Пришли мне копии дела и фотографии того Чарли, я порисую, может, что-то придёт в голову. — Кимберли отключилась.
Глава 8
Сакраменто, штат Калифорния, 2018–2022 годы
Роан долго метался, раздумывая над тем, стоит ли ему лезть в это дело с трансплантацией. С одной стороны, таких денег он бы не смог заработать больше нигде, а продолжая работать в бюро, заработал бы, может, только ближе к концу жизни. С другой стороны, работа на преступную группировку — это не только опасно, но ещё и чревато проблемами с законом. Да, мексиканцы уверяли, что у них везде свои люди, но что, если что-то пойдёт не по плану? Как он сможет помогать своей семье, сидя в тюрьме?
В итоге после очередного платежа по медицинским счетам матери на кругленькую сумму Роан всё-таки решил принять предложение мексиканцев в надежде на то, что в любой момент, как только заработает достаточно, он сможет уйти.
Мигель и Себастьян работали на мафию, торгующую органами, во главе которой стоял Габриэль Альварес. Эта молодая, но очень амбициозная и дерзкая группировка уже владела нелегальным оружейным заводом, а теперь Габриэль ещё придумал схему ввоза в США органов на продажу. Это оказалось проще простого: органы перевозили сами доноры, будучи ещё в «полной комплектации». А назад, на родину, они уже возвращались «налегке» или не возвращались вовсе. Всё зависело от заказа. Они переправляли доноров через Тихуану из всех уголков Мексики, а иногда и из Колумбии. Эти люди переходили через границу собственными ногами по подземному тоннелю, который использовался контрабандистами всех мастей под прикрытием купленных пограничников, которые обеспечивали безопасность пересечения границы. Доноры шли на это не потому, что хотели пожертвовать свои органы или заработать для себя. А потому, что были должны мафии, и это был единственный способ, чтобы сохранить себе жизнь или спасти от вечного рабства семью.
Когда-то таких тоннелей было очень много, нелегалы и контрабандисты попадали в США почти беспрепятственно, но с приходом к власти Трампа многое изменилось. Большая часть таких тоннелей была уничтожена, уцелели лишь единицы, те, которым покровительствовали заинтересованные люди, имеющие достаточно власти и денег, чтобы проверяющие органы не замечали некоторые тоннели. Поэтому первым делом банда наладила контакты с местной полицией, а затем переключилась на Сан-Диего.
С Итаном мексиканцы познакомились на одной из международных конференций по судебно-медицинской экспертизе, они достали приглашения через своих мексиканских экспертов. Они целенаправленно искали кандидатов среди патологоанатомов и судмедэкспертов. Казалось бы, куда логичнее было бы обратить внимание на хирургов, но нет. С судмедэкспертами было проще договориться по нескольким причинам: во-первых, они циничнее относятся к жизни, у них чуточку меньше принципов, а доходы почти в два раза ниже, чем у хирургов, иными словами, больше мотивации зарабатывать. Два дня мексиканцы выбирали, присматривались и на третий день обратились с предложением именно к Итану. Себастьян с Мигелем так и не рассказали, чем именно Итан привлёк их внимание, но, судя по тому, что он согласился почти сразу, они не ошиблись. Так же мексиканцы считали, когда сделали предложение Хьюзу. Вот только Роан был из другого теста. Его беспокоили не только деньги, но и то, как операция скажется на жизни донора. Он переживал, что без должного наблюдения у них могли начаться осложнения. Роан хотел бы иметь возможность справиться о самочувствии своих пациентов, но это было строго запрещено. И, несмотря на все свои переживания, он также понимал, что от его отказа торговля органами не прекратится: мексиканцы просто нашли бы другого человека и заплатили ему. В таких моральных муках и душевных метаниях Роан провёл почти полгода, он стал чаще бывать с семьёй, купил новый дом, но из-за тревожности и чувства вины почти перестал спать.
Под покровом ночи Роан со спортивной сумкой, в которой прятал чемодан со стерильными хирургическими инструментами, ехал в квартиру, арендованную мексиканцами, где его уже ждали пациент и один из сопровождающих. Почти никто из доноров не говорил по-английски, все они были латиноамериканцами из Мексики или Колумбии, он не знал точно. Даже с теми, кто мог хотя бы мало-мальски изъясняться на английском, говорить было запрещено. На все вопросы о состоянии здоровья и перенесённых ранее заболеваниях отвечали сопровождающие. У них имелись и медицинские справки, но все они были на испанском. Поэтому работать Роану приходилось практически вслепую.
Роан приехал на очередную операцию в съёмном доме в самом злачном районе Сан-Диего. Он отстучал мелодию, чтобы его впустили. Дверь открылась, на пороге стоял ухмыляющийся Себастьян с сигаретой в зубах. Он был без рубашки, а джинсы застёгнуты только на молнию, весь вид его говорил о том, что он неплохо провёл время, и, скорее всего, прямо там, где должна была проходить операция.
— Здесь нельзя курить, — строго заметил Роан, проходя внутрь дома мимо самодовольного мексиканца.
— Не будь занудой, док. — Улыбка Себастьяна стала ещё шире.
Роан развернулся, выдернул сигарету у него изо рта и выбросил за порог.
— Мне здесь оперировать!
— Что-то ты сильно осмелел. Твои коллеги поскромнее себя ведут. — Улыбка мексиканца сменилась оскалом, но Роан знал, что он злился не по-настоящему, скорее просто запугивал.
— Мне не нужен труп, а ты не хочешь до утра провозиться, избавляясь от тела! — Роан старался, чтобы его голос звучал холодно и отстранённо. Он не хотел, чтобы мексиканцы знали, как он переживает за доноров, чтобы это не стало ещё одним рычагом давления.
Себастьян проводил его в комнату, где, забравшись с ногами на кушетку и обхватив колени тонкими руками, сидела тощая обнажённая девушка, растрёпанная и заплаканная. На вид ей едва исполнилось восемнадцать. Внимательно осмотрев пациентку, он понял, что здесь произошло до его прихода. Роан едва не заскрежетал зубами от злости и обернулся к стоящему у него за спиной Себастьяну.
— Я не буду её оперировать: она же почти ребёнок. — Роан сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
— Если