— Свадьбы не будет. Ася тоже разрывает помолвку. Ты выйдешь за меня замуж?
Это предложение… какое по счету? Теперь я знаю, он всякий раз был искренен в своих чувствах. И сейчас — тоже. Но я обречена отвечать ему отказом.
— Сав, ты сказал, что твой выбор не должен влиять на мой… — мягко напомнила я.
— Да, — подтвердил он. — Я понимаю все твои обстоятельства. Но если бы ты была свободна… что бы ты ответила?
— Да, — сказала я, не задумываясь. — Я ответила бы согласием.
— Я умею ждать.
Вернувшись в комнату, я не сильно удивилась сидящему на моей кровати Александру Ивановичу. Исчезновение Матвея из палаты не могло остаться незамеченным. Похоже, Сава намеренно удерживал меня в ванной комнате, чтобы Матвей и Александр Иванович могли поговорить наедине.
— Все в порядке? — спросила я.
— В порядке? — Александр Иванович вымученно улыбнулся. — Это я должен спросить, в порядке ли вы после всех потрясений.
— О Лене вам уже рассказали? — уточнила я.
Он кивнул.
— Вы знали?
— Догадывался. Можешь меня за это ненавидеть, но мне было гораздо спокойнее, когда он находился рядом с вами.
— Противно, но не смертельно. — Я повела плечом. — Надеюсь, Матвея вы отправите в госпиталь?
— Разумеется. Я передам все дяде.
— Мне вечером не приходить?
— Что? А, у вас встреча за ужином… Приходи, меня там не будет. — Александр Иванович поднялся. — Матвей, нам пора.
— Я завтра тебя навещу, — сказала я.
— Вместе навестим, — произнес Сава.
— Вы, правда, не подрались? — спросила я, когда мы с ним остались одни.
— Правда, — ответил он, заваливаясь на кровать. — Спасибо, что не вмешался.
Он закинул руки за голову и закрыл глаза.
— Сава… — позвала я, игнорируя намек.
— Мм? Яр, я б поспал. Или у тебя что-то важное?
— Я когда-нибудь смогу стать для тебя таким же другом, как Матвей?
— Нет. — Сава не задумался ни на секунду. — Для этого тебе придется сменить пол. А я, знаешь ли, категорически против такого извращения.
Я фыркнула и тоже легла, отвернувшись к стене. До вечера еще есть время, можно и вздремнуть.
Глава 42
Не знаю, зачем, но ужин Шереметев устроил почти тожественный. Столовую освещали свечи. Стол накрыли на две персоны: мейсенский фарфор, хрусталь, серебро. И все это определенно в мою честь.
— Петр Андреевич, вы бы хоть предупредили, — посетовала я после того, как мы обменялись приветствиями. — Я б оделся соответственно.
В дом боярина Шереметева я явилась в мужском обличье, и раскрывать свою личность перед слугами не хотела.
— Во фрак? — хмыкнул Шереметев. — Нет, Яра. Будь добра, переоденься в платье. Тебе помогут. Конфиденциальность гарантирую.
Не знаю, кто выбирал мне платье, но оно прекрасно село на фигуру и идеально подошло к цвету моих волос и короткой стрижке. Я не сильно удивилась желанию Шереметева ужинать с девушкой. Парней перекашивало от моего вида и «мужского» голоса, а Петр Андреевич — старик, и, наверняка, такое вовсе не приемлет.
Уроки Ларисы Васильевны вспомнились легко. Я знала, как носить вечернее платье, как вести себя за столом, как пользоваться приборами. Я могла вести беседу на любую отвлеченную тему и изящно орудовать вилкой и ножом, наслаждаясь вкусными блюдами. Если это проверка, то ее я успешно прошла.
— Яра, это против правил. И даже против закона. Но формально сейчас ты — глава рода бояр Морозовых.
Серьезный разговор начался за десертом. Я съела кусочек мильфея, покатала на языке смесь малины и заварного крема, и запила это великолепие глоточком превосходного китайского чая. Такого вкусного мильфея я не пробовала с тех пор, как умерла Лариса Васильевна.
— Разве? Матвей — старший сын.
— Матвей — бастард, — возразил Петр Андреевич. — Непризнанный.
— Отец ничего о нем не знал. И вы тоже хранили молчание.
— Это не меняет того, что глава рода ты, а не он.
— У меня есть и младший брат.
Об этом Петр Андреевич не знал. Его захлестнули сильные эмоции: изумление, сомнение, досада.
— Она все же была беременна… — прошептал он. — Была! Поэтому…
Он осекся, взглянув на меня.
— Поэтому отказалась от меня, — подтвердила я. — Ее заставил князь Разумовский.
Странно, что Петр Андреевич не знал об Иване. Александр Иванович ему не сказал? Как же так? Ведь старший Шереметев знает всё и обо всех!
— И все же ты — глава рода Морозовых, — упрямо повторил он. — Твой младший брат несовершеннолетний.
— Я — тоже, — улыбнулась я. — До полного совершеннолетия еще месяц с небольшим.
— Это ерунда, — отмахнулся он. — Да и не в том смысл, чтобы утвердить тебя в должности. Мне приятно принимать в своем доме главу рода Морозовых. Я не эспер, но уверен, что ты не испытываешь ко мне ненависти. Хотя у тебя есть все основания желать моей смерти.
— Это вы так извиняетесь за то, что дали моему отцу умереть, спасая собственного сына? — уточнила я.
Но, черт побери! Он был прав. Я не испытывала ненависти. И вновь кольнула тревога: мои это чувства или внушенные.
— Извинения тут неуместны, — произнес Петр Андреевич. — Я раскаиваюсь в том, что не смог встать на сторону правды. Но если бы мне довелось сделать выбор заново, он был бы таким же.
— Потому что вы спасали сына?
— Я спасал род. — Петр Андреевич шумно вздохнул. Воздух в столовой замерцал, формируя над нами защитный купол. — То, что я сейчас расскажу, знают двое, Пашка и я. И еще те, кто его… — Он поморщился. — Завербовал.
— И зачем вы хотите рассказать это мне? — забеспокоилась я. — Разве сначала вы не должны взять с меня клятву хранить молчание?
В противном случае в общежитие я могу и не вернуться.
— Я не буду брать с тебя клятв, — сказал Петр Андреевич. — Поступай так, как сочтешь нужным. Этот олух сбежал, и если потянуть за правильную ниточку, то рано или поздно… — Он махнул рукой. — К тому же… Яра, о чем ты хотела поговорить?
— Хотела узнать, не осталось ли