К счастью, всех стрелков Железяка и Айви вычисляли до того, как те выползали из груды металлолома, что когда-то был поездом. И потому в большинстве случаев я успевал расправляться с бойцами дальнего боя до того, как те применят своё оружие против меня. Если же не получалось этого, укрывался от пуль за колоннами на платформе.
— Ещё один вылезает из-под груды вон тех колёс, — подсказала мне напарница.
Добив быстрого «пассажира», который, словно кузнечик, перемещался большими прыжками, я переключился на очередного стрелка. Тот, выпрямившись посреди изуродованного железа, уже поднимал кибернетическую руку, которая напоминала двуствольный дробовик.
Первым делом я выстрелил противнику между протезированных глаз. Благодаря тому, что «Вестник воли» всегда критовал при попадании в голову, та буквально развалилась на составные части. Да, именно развалилась, так как биоматериала внутри неё практически не оказалось, если не считать крови, похожей на отработку.
Тем не менее уничтожение головы «пассажира» не привело к смерти последнего.
— Центральный вычислительный блок (он же мозг) у этих тварей может находиться в любом месте организма, — пояснила Айви, почему так происходит. — Даже в попе.
— Мозг в заднице — это очень хитро, — хмыкнул я, лавируя на путях между элементами развалившегося поезда.
Более того, в головах «пассажиров» не всегда даже находились органы, необходимые для взаимодействия с внешним миром. Те же глаза могли быть где угодно. А в большинстве случаев им и вовсе хватало всего одной трети тела, чтобы нормально ориентироваться в пространстве.
Вот только ориентироваться и перемещаться — это не одно и то же. Ты можешь сколько угодно понимать, где находишься и куда надо идти, чтобы достать противника, но как ты это сделаешь, если у тебя нет конечностей?
Опираясь на эту мысль, я и сражался с «пассажирами». Сначала отстреливал им головы, чтобы критическим уроном вдвое срезать полоску здоровья. Затем лишал врагов средств перемещения и дальней атаки.
Так и сейчас, вновь прибывший стрелок получил крит, а после метким выстрелом я перебил ему плечевой сустав. С такой травмой поднять свой шотган тот уже не смог. Ну а мне оставалось только добить превратившегося в овощ напичканного аугментациями противника.
— Минус двенадцать, — напарница, как всегда, вела счёт поверженных противников. — Так держать, Константин.
Поначалу всё шло хорошо. Сражаться с местными тварями оказалось гораздо проще, чем с Антошками в первой ментальной локации. Тогда я был совсем зелёным, не имел приличной экипировки и достойного оружия. Сейчас же с легендарным автоматом наперевес, я щёлкал «пассажиров» одного за другим.
Да, из-за системного разброса моя стрельба всё ещё была далека от идеальной. Очень много пуль улетало в никуда. Но, если сравнивать с моими первыми шагами в этом мире, теперь я был чуть ли не лучшим стрелком в системе.
Благодаря аккомодации я лучше видел свои мишени даже без использования оптического прицела. Их фигурки становились крупнее и объёмнее, когда я в них целился. А благодаря прокаченной затылочной доле в такие моменты я мог даже рассмотреть все неприятные детали на их лицах.
Расстояние между мной и врагами было небольшим. Поэтому все снаряды не подвергались влиянию такого внешнего фактора, как ветер. Благодаря этому я мог смело бить прямо туда, где дополненная реальность рисовала перекрестие. А лёгкий щелчок, который я слышал при каждом успешном попадании, подсказывал мне, попала ли пуля во врага.
Ещё я по достоинству оценил трассирующий эффект, полученный вместе со стрелком второго уровня. С подсвеченными пулями я гораздо лучше стал понимать, как ведут себя пули и как стрелять точнее.
А также начал в буквальном смысле видеть те самые капризы системы в виде разброса. Довольно часто мои пули оставляли неестественно изогнанный след света. Словно отклонились из-за очень сильного источника гравитации.
— Суть не только в самом разбросе, — подкинула Айви ещё немного данных о законах системы. — Некоторые существа имеют свой собственный уровень выживаемости. Он складывается из большого количества переменных. Например, у кого-то очень высокий шанс избежать смертельного попадания. У других прокаченная ловкость, из-за чего в них сложнее попасть (особенно если они двигаются). А есть самая банальная удача. Не у всех, конечно, но у некоторых она тоже имеет уровни. Всё это, а также многое другое, и формирует системный разброс.
Выходит, как не «вытачивай резьбу» на своём инструменте, всегда может найтись хитрый гад с перком «не хочу умирать и точка». И эта способность будет помогать выживать, даже если тому запихнуть гранату в глотку.
— Может быть и такое, — согласилась со мной брюнетка.
В дополнение к моим собственным способностям невозможно переоценить и помощь не по-человечески умной Айви. Следуя её визуальным и голосовым подсказкам, я всегда знал, где лучше находиться, в кого стрелять раньше, а кого оставить на потом.
Причём моя прекрасная напарница заметно поднаторела в этом мастерстве. Если раньше она пугалась каждого шороха, то теперь оставалась собранной даже в те моменты, когда «пассажиры» оказывались слишком близко ко мне.
— Я расту вместе с тобой, — засмущалась Айви. — Зачистим эту локацию, и я стану ещё полезнее. И Железяка тоже.
Действуя сообща, какое-то время нам удавалось уничтожать бо́льшую часть врагов ещё до того, как они успевали высвободиться из-под металлических завалов. Можно было смело сказать, что я не особо-то и потел.
Но врагов становилось больше. И со временем самые проворные из них всё чаще начали успевать вылезти и броситься в атаку. Некоторых даже приходилось встречать ударами мачете.
— Я лезвие не затуплю об этих жестянок? — задумался я после того, как срубил голову врагу, который разогнался так, что чуть не воткнул в меня руку-копьё.
— Системное оружие портится иначе, — отвечала мне напарница, наблюдая, как я добиваю «Кусторезом» противника. — У каждого изделия есть свой запас прочности. Пока ресурс не опустится до двадцати процентов, поломки не случится. Стрелковое оружие не заклинит и не перегреется. На холодном оружие лезвие не затупиться и не погнётся.
— Ясно, — отстрелив голову выползшему из-под вагона стрелку, произнёс я. — А починить изделие можно как-то? Или придётся менять?
— Разумеется, можно, — кивнула Айви. — Любой ремесленник в лагере на это способен.
Тем временем до станции добрались враги, которых до этого момента скрывала непроглядная темень в тоннелях.
Это были всё те же «пассажиры», изуродованные множеством аугментаций. С тем исключением, что пришедшие из тоннелей