***
Допросная оказалась тем самым местом, как я ее и представлял. Впрочем, допросной ее можно было назвать лишь условно, на самом деле это была самая настоящая пыточная. Чего тут только не было: и сапоги, которые при затягивании винтов ломают ноги, и гроб с шипами внутри, и дыба, и крючья со другими хирургическими инструментами, и целая куча разных вещей.
В Новой Москве в этом всем не было необходимости. Там имелось огромное количество самых разных инструментов для извлечения нужной информации без боли. Составы, которые ломают волю и заставляют рассказать все нужное.
Нет, если, конечно, нужно сделать из человека послушного чужой воле зомби, тут без боли не обойтись. Боль, сенсорная депривация, самые разные составы психотропных веществ. Целая куча самого разного барахла. Специальных рвачей, которые этим занимались, называли мозголомщиками, и я не могу придумать ничего хуже, чем попасть к таким. Уж лучше просто умереть.
Мне приходилось пользоваться их услугами, и я уверен, что это одна из основных причин, из-за которой я попал в ад. Даже весомее, чем некоторые убийства, ведь большинство людей, которых я отправил в переработку, людьми можно было назвать лишь условно.
Пленный демон был распят на дыбе. Это сделали двое бесят, которые и заведовали пыточной. Как только они закончили, Слай шуганул их прочь. Как мне показалось, они были и рады этому, потому что бросали на меня испуганные взгляды все время, что я находился там. Аура плющила их гораздо сильнее чем других, более высокоуровневых демонов.
Пленный был голым. Я внимательно осмотрел его, и с первого взгляда отметил, что этот демон — боец. Это было видно по большому количеству шрамов на теле. Некоторые были аккуратными, словно раны, от которых они остались, обрабатывали хорошие рвачи, другие наоборот бугрились, словно их зашивали в полевых условиях тем, что имелось под рукой.
У меня самого имеется полный набор таких шрамов. От пуль, от клинков, от всего на свете. Но то, что демон получил столько ран, и все ещё был жив, значило очень многое.
— Ты готов? — спросил у меня кибердемон.
— Я многое делал, — сказал я. — А видел ещё больше. Не барышня в обморок падать.
— Ну, это я и так понимаю, — он хмыкнул. — Тогда приступим.
Странно, какой смысл в пытках? Демоны ведь подчиняются строгой иерархии, по уровням силы. Здесь действует закон джунглей, и кто сильнее, тот, очевидно, и прав. К тому же какие-то ментальные штуки здесь, очевидно, работают. Неужели он не может просто сломать ему волю?
Слай подошёл к демону и нажал на какую-то точку на шее, видимо, воздействовал на нервный узел. Всё-таки анатомия у них отличается, и мне следует об этом знать.
Демон очнулся, дернулся один раз, второй, но ремни крепко держали его. Он посмотрел испуганным взглядом на Слая, на меня, осмотрел пыточную и судорожно выдохнул.
Судя по тому, что он не убил пленных сразу, он не был готов к смерти. Может быть, боялся боли. И Слай, похоже, собирался сыграть именно на этом.
— Как зовут? — спросил кибердемон.
Правильно, допрос начинать нужно именно с этого. Если пленный не соврет в этом, то дальше ему врать будет гораздо сложнее.
Хотя под пытками на самом деле врать невозможно. Только дураки думают, что под пытками люди готовы сказать все что угодно, оклеветать того, на кого покажут, лишь бы боль прекратилась.
Это только в первый раз можно соврать. Но пытать тебя будут снова и снова, и так до тех пор, пока ты не станешь повторять одно и то же. Так что противодействовать пыткам очень сложно, если ты не какой-нибудь буддийский монах, как их показывают в поп-культуре. Можно, но девяносто девять процентов людей сломается.
Не думаю, что демоны сильно отличаются.
— Инг, — сказал демон. — Меня зовут Инг.
— Рассказывай, — приказал ему кибердемон, посмотрев прямо в глаза. — Как вы взяли инспекторов.
Наверняка, такое могущественное существо было способно почувствовать ложь. Я вот — нет. Интерфейс мог проанализировать реакцию человека, работал, словно полиграф, но, когда дело касалось пыток, нейросеть, на которой он работал, сходила с ума и начинала показывать всякую чушь.
— Зачем мне это? — спросил Инг и хрипло рассмеялся. — Ты ведь рассчитываешь выжать меня досуха, а потом скормить мою душу вот ему?
Он кивнул на меня. Страха не показывал, явно не боялся, несмотря на то, что аура пожранных душ стала гораздо сильнее.
— Ты хоть понимаешь, кого растишь тут, а, Слай? — спросил он. — Я его узнал. Это Молодой. У него на руке кольцо, никто кроме тебя его дать ему не мог, такие не найдешь в свободной продаже. И когда он станет достаточно силен, когда он узнает всю суть ваших корпоративных разборок, он сожжет здесь все.
Что? Это ещё что такое?
То, что он меня знает, это нормально. Я — своего рода знаменитость даже здесь, в аду. Но что же я такого должен узнать, чтобы захотеть жечь все вокруг?
Моя цель — выбраться отсюда. Все остальное уже потом. Мне даже не земле считаться больше не с кем, так что я предпочел бы спокойную жизнь. Да, здесь у меня её не будет, выбор только между служением и вечными муками. Я выбрал служение.
Но там шансы пока что ещё есть.
Демон схватил со стола скальпель, и медленно ввел его демону между ребрами. Неглубоко, так только, чтобы мышцы прорезать. А потом резким движением провернул.
Пленный сжал зубы, но последнего всё-таки не выдержал. Вскрикнул.
— Ты прав, — сказал Слай. — Но только вот твоя судьба зависит исключительно от тебя. Далеко не факт, что твою душу поглотит он. Ты же знаешь, что случаются вещи гораздо страшнее. Верно? А теперь отвечай: как вы узнали о том, что сюда едет инспекция.
— Об этом вся Цитадель знает, — прохрипел тот, потому что скальпель по-прежнему был у него между ребрами. — Ни от кого ведь не ушло то, что вы готовитесь. Прикрываете свои грязные делишки.
— А теперь рассказывай по порядку, как вы их взяли.
Он повел скальпель чуть в сторону, и на груди и животу пленного потекла темная, практически черная кровь. Она частыми каплями стала падать на пол. Я посмотрел на это и покачал головой.
— Да пошел ты.
Слай усмехнулся, выдернул скальпель, а потом вогнал его в локоть пленного,