— А если… а если они не поверят? — снова пискнул Стёпка.
— Они поверят, потому что захотят поверить, — устало ответил я. — Им так проще. Мир так устроен, малец. Все всегда верят в самый простой и удобный исход. Бритва Оккама в действии — не надо плодить сущности без необходимости. И они будут до последнего делать вид, что ничего особенного не произошло, — добавил я, чувствуя, как по телу расползается тягучая усталость. — Потому что, если здесь начнут копать серьёзные дяди из генпрокуратуры, вскроется такое… Любого из них могут посадить рядом на шконарь за такие мутки.
Стёпка молчал, переваривая информацию. Я видел, как меняется его лицо — детский испуг постепенно сменялся жестким, почти взрослым пониманием. Я сомневаюсь, что он допёр насчет бритвы Оккама, но он быстро учился. В таких местах либо учишься, либо ломаешься.
— Так что… мы в безопасности? — наконец выдавил он.
— Никто здесь не в безопасности, — горько усмехнулся я, — это ж тюрьма! Но у меня есть небольшое преимущество — утырки теперь знают, что старикан в этой камере не совсем простой. И пока они будут выяснять, что со мной не так — время есть.
Из соседней камеры донесся приглушенный крик, сразу же оборвавшийся каким-то тупым ударом о стену. Тюрьма жила своей обычной жизнью, не обращая внимания на нашу маленькую «драму».
— А что насчёт его дружков? — неожиданно спросил Толян, до сих пор молчавший. — У Борова были здесь кореша. Они могут захотеть разобраться.
Вопрос был весьма здравым.
— Они будут ждать. Пока не поймут, почему вертухаи закрыли тему. А когда поймут… Ну, тогда и посмотрим.
Я закрыл глаза, чувствуя, как адреналиновая дрожь окончательно сменяется изнеможением. Тело просило отдыха, но мозг продолжал работать, просчитывая варианты, строя планы, вспоминая старые навыки. Где-то далеко скрипнула дверь, и по коридору застучали тяжелые ботинки. Но на этот раз они прошли мимо нашей камеры. Я прислушался к затихающим шагам. Они действительно прошли мимо. На сей раз… Но расслабляться было рано.
— Спите, — тихо приказал я сокамерникам. — Завтра может быть тяжелый день.
Сам я уснуть не мог. Лежал с открытыми глазами в темноте, вглядываясь в потолок, где мерцала через щели отблесками из коридора та самая тусклая лампочка. Вспоминал. Не этого урода Борова, нет.
Вспоминал другое время, других людей… и другого себя. А кто я сейчас? Я вновь чувствовал тошнотворный привкус своей старческой немощи, ощущение того дряхлого, никому не интересного, не нужного и давно забытого старикана. Неужели всё, что было со стариком Хоттабычем, лишь мои бредни?
На утро в открывшуюся дверь нашей камеры вошёл не вертухай и не следователь, а щуплый шнырь с ведром воды и половой тряпкой. Молча, не глядя ни на кого, он отдраил пятно на бетоне, которое уже успело впитаться и потемнеть. Жуткая вонь хлорки перебила всё — и запах крови, и запах страха. Это был финальный аккорд. Система поставила точку.
Когда он ушёл, Стёпка не выдержал:
— Значит, всё? Концы в воду?
— Концы в воду, — подтвердил я, глядя на выцветший, мокрый квадрат на полу. — Дело закрыто. Для них Борова больше не существует.
— А для его корешей? — снова, как эхо, пробурчал Толян.
— Для его корешей он просто переведён на другую кичу. Исчезновения здесь случаются. Никто не будет поднимать шум из-за одного пропавшего быка. Слишком много вопросов, на которые им не захочется отвечать.
И всё — никаких допросов-вопросов. Никаких лишних взглядов. Охрана вела себя так, будто ничего не произошло. Но я заметил мелочи — как молодой охранник, тот самый жилистый, на секунду задержал на мне взгляд, полный не столько подозрения, сколько… интереса. Как старший, коренастый, демонстративно смотрел в другую сторону, когда мы строились.
Их игра была мне понятна. Они ждали. Ждали, что скажет им «наниматель». Ждали команды, либо еще денег. А после завтрака нас погнали на работу. Меня определили в тюремную библиотеку — пыльное, заброшенное место, куда обычно отправляли доживать свой срок самых безобидных и больных.
Хотя я, откель не плюнь, уже давно на пенсии — все сроки дожития перекрыл! Но в этой дыре плевать на всё хотели. Я даже особо не сопротивлялся — тут можно себя чем занять. А в камере со скуки можно сдохнуть.
Но сегодня меня ждал сюрприз. За столом, заваленным стопками ветхих книг, сидел незнакомый мне человек в штатском. Он не был похож на тюремщика — очки в тонкой оправе, аккуратные руки, ухоженные ногти, лежащие на папке с бумагами.
— Резников? Илья Данилович? — спросил он тихо, не глядя на меня. — Садитесь.
Я медленно опустился на стул, что стоял рядом. Дерево скрипнуло подо мной, будто жалуясь на тяжесть. Он закрыл папку, положил на нее ладони, и только тогда поднял на меня глаза. Взгляд был спокойным, усталым и невероятно острым. Взгляд профессионала, который уже все про тебя понял.
— Меня зовут Артем Сергеевич, — сказал он, по-прежнему тихо, но теперь в его голосе чувствовалась стальная нить. — Я пришел поговорить о деле, которое вам… знакомо.
Я молчал, выдавливая из себя маску равнодушного старика. Внутри все замерло и насторожилось. Ловушка? Новая игра? Но он говорил дальше, и следующая фраза перевернула все с ног на голову.
— Капитан Громов передал вам привет…
Громов? Следователь, который вел мое дело. Честный, упрямый, который не брал взяток и не боялся начальства. Который в итоге поплатился за свою честность — его чуть не уволили из органов. Он ничего не смог сделать для меня. И вот теперь его имя прозвучало здесь, в этой тюремной библиотеке, из уст какого-то непонятного мне интеллигента. Значит, он всё-таки не сдался. И я был рад, что остались еще такие люди.
— И что? — вырвалось у меня. — Как он?
— Нормально. И по-прежнему несгибаем, — скупо улыбнулся Артем Сергеевич. — Он просил меня найти вас. Он считает, что ваше дело было сфабриковано. Что вас… «убрали»… потому что в деле были задействованы очень высокопоставленные люди… Им удалось погасить шумиху СМИ, и даже в Интернете, что на самом деле практически невозможно. Но им это удалось.
— Понимаю… А вы, вообще, кто? — спросил я интеллигента.
— Я — ваш коллега, Илья Данилович, майор ФСБ.
— А… — я хотел задать вопрос, но майор меня перебил.
— Здесь же я совсем по другой «легенде» — прибыл с проверкой хозяйственной части по ведомству ФСИН. Но только лишь для того, чтобы встретиться с вами. Официального разрешения получить не удалось, — виновато развел он руками. — Я, честно сказать, не ожидал, что все так