Зина пьяно икнула, и, положив локти на стол, умостила голову в ладони.
— Готова. — Тихонько сказал Петр.
— А вы пойдете на концерт? — Заплетающимся языком спросила Лиза.
«Пьянь».
— Ну… — Замялся Захар. — Там билеты за золото…
— Держи. — Я выложил перед ними шесть пригласительных. — Возьмите с собой кого-то.
— Мирослав. — Вдруг посмотрел на меня Пётр. — Не тот ли самый Мирослав, который… Который…
— Наверное, тот самый. — Вздохнул я, поднимаясь. — Девчонок не бросайте, до гостиницы доведите. Утром там…
— Будет сделано, Ваше Сиятельство. — Сказал Матвей, заискивающе улыбаясь.
Я вышел на улицу.
Вечерело, на небе зажглись ярчайшие звезды. Тонкий серп серебристой луны сиял над темными силуэтами небоскребов Любодара.
«Думаешь, хорошая мысль?» Спросил Миро, когда я двинулся к стоянке такси около гостиницы.
«Нужно посмотреть на их город».
«Ну, давай посмотрим».
Глава 4
— Где тут можно хорошо отдохнуть? — Прямо спросил я у водителя такси.
— Боярская слободка. — Отозвался тот, даже не повернувшись ко мне.
— А ещё что есть?
— Каменецкая улица. На Ратушную не стоит, там царцев не любят.
— Вези в слободку!
Боярская слободка встретила меня гамом, шумом и яркими огнями.
Я лениво прошёлся вдоль улицы, заглянул в шумный, сверкающий огнями ночной клуб. Места немного, посетители сидели на стульях, общались, пытаясь перекричать громкую, ритмичную музыку. Трио музыкантов со сцены пытались их переорать.
Ну, не интересно.
«Нужно общение».
Второе заведение оказалось копией первого. Шум, музыка, крики. Напившийся дворянин лежал на столе и блевал, свесившись вниз, к нему пытались подступиться вышибалы. Не получалось, руки вышибал соскальзывали с защиты.
Третье заведение, потише. За вход с меня слупили золотой.
Темный зал, столики вокруг сцены. На сцене три шеста, вокруг которых извиваются стриптизерши. Девушки стараются, но биотехи, которыми они правили свои тела, не высокого качества, движения то и дело сбиваются.
Впрочем, это я вижу, что сбиваются, местным заходит. То и дело на сцену летят золотые монеты и мятые купюры, имеющие хождение на Люблине.
Сел за столик, заказал кофе, задумался.
Итак, как вписаться в ночную жизнь Люблина? Влиться в компанию, поставив всем выпивку, или снять девочку на вечер?
«Опять меряем чужую культуру по своей!» Попенял Миро.
«Люди везде одинаковы!»
«А если подумать?»
Я едва не хлопнул себя по лбу. Выпустит сюда кибертараканов, они сами все и принесут!
«Не пройдет». Осадил меня Миро. «Это не Рутеника, тут больше народу! Засядем за разбором информации на пару недель! И искусников тоже больше, поймают тварюшку, разберут, поймут, что кто-то собирает информацию».
«Так что же делать?»
«Думай же!»
Хм. Сканировать ауру людей не получится. Может, тогда сканировать ауру места? Всего города?
«Сожжем мозги, тут слишком много людей».
Выборочно сканировать ауру, использовать буфер побольше?
«Теплее!»
Просканировать ауру тех, кто задает тон в этом обществе! Бояр, например.
«Нет же, заметят — проблем не оберемся! Просканировать ауру тех, кто этот тон транслирует в общество. То есть разных там музыкантов, поэтов и всех прочих».
«Да где же их найти? Тут только стриптизерши! Уж они-то такой тон зададут!»
«Тогда надо сменить место. Пошли отсюда».
— Господин ждет чего-то особенного? — Около моего столика остановилась девушка, одетая в браслеты на руках.
— Наверное, не сегодня. — Улыбнулся я, бросая ей золотой, который девушка ловко поймала. Ещё один золотой оставил на столике, и вышел из заведения.
— На Каменецкую. — Сказал таксисту, усаживаясь на заднее сиденье. — В самое интересное место!
— Будет исполнено, Ваше Высочество!
— Сиятельство. — Поправил я.
— Ваше Сиятельство! — Таксист осторожно двинул машину к середине улицы, избегая толп народа.
— Хорошо хоть, что не «Величество». — Сказал я. — Это универсальное приветствие?
— Правда ваша, Ваше Сиятельство!
— А вдруг бы я оказался всего лишь Светлостью?
— Так их величества вряд ли у меня в машине окажутся, Ваше Сиятельство! А назови Высочество всего лишь Светлостью, рассердится. Против Высочества редко кто возражает.
— Понял. Вези.
Каменецкая улица начиналась с просторной автостоянки, на которую выводило городское шоссе, и вела к центру столицы, пролегая среди старинных городских построек. Оканчивалась она на Площади Соглашения, историческом месте планеты. За площадью располагалось здание Государственной Думы Люблина, бывший царский дворец, а за ним — деловой центр города, застроенный небоскребами и торговыми центрами.
Улица пешеходная, мостовая уложена брусчаткой. Здания смотрят на мир окошками баров и ночных клубов, несколько кафешек модернового стиля торгуют уличной едой и разливают кофе. Вдоль улицы расставлены фонари на изукрашенных аляповатыми скульптурами столбах, вечные светильники бросают яркий, желтоватый свет вниз, и верхние этажи зданий утопают во тьме. Светятся лишь окна, белым — это бары, а в красноватом свете видны танцующие женские силуэты.
Публика одета попроще, чем на боярской слободке, хотя ведут себя похоже. Пьют пиво на лавочках, танцуют, знакомятся с аккуратно полураздетыми девушками. В толпе народа мелькают парусиновые жилетки и алые футболки.
С первого взгляда я понял, что попал туда, куда надо.
На метровой бетонной тумбе посреди площади стоял человек с гитарой, трогал струны, оглядывая толпу мельтешащего народа. Возле тумбы пристроился небольшой оркестр с барабанами и флейтами, окруженный немногочисленной группой поддержки.
Встал рядом, поглядывая на певца. Люди вокруг хмуро глянули на меня.
— Послушаю, не против? — Вежливо спросил я у толпы, ища глазами самого активного.
— Да слушай, царец, за слух денег не берут. — Процедил низкорослый жилистый мужичонка средних лет в парусиновом жилете. — Пока. — И он сплюнул себе под ноги.
— Спасибо. — Поблагодарил я.
«Миро?»
«Давай аккуратнее, он искусник».
Певец решительно тронул струны гитары, и начал петь.
Ой да родина ты моя родина!
Широка и привольная просторами!
Высока и светла небесами!
Людьми богата и могуча!
Тонкая нить энергии протянулась к певцу.
«Осторожнее! Могут заметить!»
Я снизил интенсивность.
Сканирование, буфер.
Песни о родине идут хорошо, уже монет накидали. Теперь надо спеть про богатых и глупых царцев, как ловкий народный герой, будь он неладен, обводит их вокруг пальца. Как же тут все надоело! Уехать бы отсюда, подальше, в Светлое Царство, где искусству нет преград! К благодарной, денежной публике! Четвертый Канал пока не отвечает, не оценили талант! Но ничего, нужна лишь реклама, надо больше писать песен, петь чаще, и все получится! А там и Фламиника недалеко! Может, сразу уехать туда?
— Царец, шёл бы ты. — Повернулся вдруг ко мне высоченный детина в черных штанах и парусиновой безрукавке на голое тело.
— Я мешаю?
— На Боярской слободке поинтереснее будет. — Миролюбиво сказал детина.
— Учту. — Сказал я, и пошёл дальше. Тумба с певцом осталась позади.
Второй уличный