Они простояли у стен Парса десять дней… Стали уходить, только когда почти закончилась еда, а посылать отряды фуражиров стало просто опасно, слишком плотно их обложили подошедшие отряды окрестных властителей. Гарлы уходили неторопливо, с высоко поднятыми головами, ощущая себя победителями. Кстати, за эти десять дней из Парса больше не сделали ни одной попытки атаковать их.
Уходили по той же дороге, по которой шли на Парс. Но вскоре Осмон приказал резко изменить маршрут, отклонившись на север, а потом недоумевающая армия повернула обратно к Парсу. А Осмон улыбался…
Лакийцы не удержались. Когда армия гарлов ушла, все те отряды, что раньше мешали им собирать еду, но в силу разрозненности не представлявшие опасности для главной армии, вошли в Парс. И тут все дворяне, подсчитав силы, дружно решили, что наглых варваров надо наказать. А то действительно возомнят еще себя победителями… Ну и слава, опять же.
Обо всём этом Осмону доложили оставленные у Парса разведчики. Так что о движении армии Лакии он был прекрасно осведомлён. В отличие от лакийцев, которые разведку сочли излишеством. Гарлы же отступают? Надо догнать. Осмон любил высокомерных противников…
Столкновение для лакийцев произошло неожиданно, когда те выскочили из-за холма и напоролись на выстроенные дружины гарлов. С ходу попали под обстрел и отступили. Доложили.
Армия Лакии собиралась медленно, но вскоре тоже выстроилась для боя. Под обстрелом, неся потери, атакуемая конницей. Но выстроилась. Высокомерные они или нет, но воевать на этот раз лакийцы умели, в отличие от тех, что делали вылазку из Парса.
Осмон сознательно ослабил свой левый фланг, который под напором лакийцев стал поддаваться и отступать. Торжествующие враги усилили натиск, послав в бой резерв… Осмон даже усмехнулся, насколько ситуация была похожа на ту, что была в битве с наследником герцогства… И всё повторилось, когда уже торжествующие враги готовы были опрокинуть его левый фланг, подверглись атаке засадного отряда прямо в тыл. Расстроенный порядок не смог противостоять натиску лучшего отряда гарлов и побежал, увлекая за собой и центр. Гарлы нажимали, охватывая вражеский левый фланг, отжимая его к подножию холма. И когда те попытались там занять позицию, на холме показалась гарловская кавалерия… Это был конец.
Гарлы преследовали противника почти до Парса, вырезая целые отряды. Разгром был полным. Но Осмон глядел на поле боя с грустью, понимая, что это была их лебединая песня. Ему, в отличие от врага, неоткуда было пополнить армию. А прошедшие походы и сражения изрядно уменьшили его армию. И даже победная последняя битва стоила гарлам весьма дорого. И дело даже не в погибших, а в раненых. С ними ведь теперь отступать… Как бы это цинично ни звучало, но Осмон считал, что было бы лучше, если бы все раненые у него погибли бы в бою.
Сейчас общие потери убитыми и раненными буквально ополовинили его армию. А здоровые вымотались так, что с трудом передвигали ноги. Смертельно уставшие победители снова повернули на север.
— У нас есть один шанс, — заявил Осмон. — Но всем придётся выполнять мои приказы…
Осмон не просто собирал сведения о местности, но и отыскал проводников, которые и вели сейчас гарлов глухими тропами, выводя их из окружения. Умирали раненые без помощи. Кто-то тонул в болоте, кто-то просто падал от усталости, но люди шли. Позже сами гарлы назовут этот их путь — маршем смерти. В полнейшей тишине, боясь привлечь к себе внимание хоть кого-то, остатки армии гарлов отступали.
Герцог Райгонский, когда разбирался, как гарлам удалось вывернуться, с удивлением узнал, что в один из дней его армию и гарлов разделяли всего лишь двести метров. И те прошли в полнейшей тишине, ничем себя не выдав. Уже под конец наткнулись на разъезд… Но здесь уже у гарлов просто не было возможности пройти незамеченными, слишком плотная была сеть разведывательных отрядов.
Герцог спешил. Спешил как мог с самыми боеспособными отрядами, чтобы с ходу нарваться на арьергард гарлов. Прорваться у них получилось, когда пал последний гарл, но на это потребовался целый день, а потом ночь, чтобы прийти в себя после боя. Лакийцы двинулись было вперед, но герцог быстро понял, что потерянные сутки уже не нагнать. Впереди, конечно, имелись у него ещё отряды, но они были слишком слабы, чтобы остановить гарлов. Некоторое время они продолжали идти вперёд, но, поняв, что догнать не получится, Айрин Райгонский приказал остановиться. Нужно было решать, что делать дальше. Жаль, конечно, что не удалось догнать тех гарлов, что столько нервов ему попортили, но вряд ли там уцелело слишком много…
Армия Осмона возвращалась. Гарлы стояли чуть в стороне и смотрели на вернувшихся мертвецов… А как еще назвать этих шатающихся от усталости людей? В разорванной одежде, некоторые шли босиком, но все с оружием и щитами. При виде же своих, даже попытались подтянуться. И молча шли. А впереди ехал, пошатываясь от усталости в седле, Осмон.
Лат их встретил у ворот лагеря, лично вышел. Остановился. Дождался, когда Осмон слезет с коня, пошатываясь, подойдет.
— Мы вернулись, вождь, — устало сообщил. — Мы дали тебе два месяца… — Он огляделся. — Вернулось около восьмисот человек, но чести не посрамили. Враги долго нас будут вспоминать.
Лат молча шагнул к старику и крепко обнял. Сейчас он забыл, что не любил этого вечно поучающего всех старика, который выводил его из себя одним своим видом. Сейчас перед ним стоял тот, кто, казалось, олицетворял собой всех гарлов.
— Я рад, что ты живой, старик, — пробормотал он. — И спасибо тебе.
Старик же огляделся и усмехнулся.
— А вы, я гляжу, всё ещё в лагерях живете, а не в городе.
Мгновение назад возникшая было у Лата симпатия к старику тут же испарилась. Он хмуро посмотрел на него.
— У нас тут тоже много чего произошло… Отдыхай пока… И люди твои пусть устраиваются на отдых. А потом приходи, буду вводить тебя в курс дела.
Глава 14
Марстен Дайрс прошел в комнату и сел на стул, стоявший рядом. Элайна молча следила за ним взглядом, даже не пытаясь