— Заноза, чего скажешь? — Рудницкий кинул взгляд на девушку.
— Норм. Держался нормально. Физуха на уровне. Тока он романтик. И, возможно, даже этот как его, лимберал. Но мне насрать. Боец четкий.
— У тебя то, с чего такие выводы? Про либерала? — усмехнулся Виталий. — Ты и слова-то такого не знаешь.
— Кто шибко грамотный, тому зубы жмут. — Ответила Заноза.
— Так, прекратили собачиться! Кабан. Твое слово?
— Боярин подойдет. Без гнилья он. — И Кабан, видимо, утомившись от длительного монолога, повел голыми плечами.
— Боярин? Ну пусть. Кажется, легло-на. Я тебе вот что скажу, Алексей. — обратился Рудницкий уже напрямую ко мне. — У нас новички нечасто бывают-то, потому как потерь мы стараемся не допускать. Но каждый раз, когда нам Плахин кого-то запихивает, мы на его смотрим. Обычно первый бой случается далеко не сразу. Человек успевает характер показать-на. Решение после боя принимаем. Так что вот. Мы не каждого к себе берем. Последнее слово за командой. Но, как видишь, мы не утайкой человека обсуждаем. Прямо как есть говорим все при тебе. Ты всем тут нормально глянулся. Редкость, кстати. Так что остаешься.
Я развел руками, и чувствуя, что надо что-то ответить, сказал:
— Благодарен за доверие, коллеги. Надеюсь не обмануть ваших ожиданий. Позволите несколько вопросов?
— Эк ты говоришь-то. Как по писаному. — Сержант усмехнулся. — Спрашивай.
Речь, кстати, была проблемой. За полгода вне башни я нашел некий баланс между классической русской речью, мерзким жаргоном башен и малограмотным говорком уровней. Но своим в доску здесь так и не стал. И в первую очередь меня определяли по стилю разговора и манере держаться. Задачи мимикрировать полностью под «парня с уровня» я себе и не ставил. Просто убрал совсем искусственные препоны в общении. Ребят моя манера разговаривать вроде не напрягает. Прилепский вон сам говорит довольно грамотно. Чувствуется классическое образование. Хотя я, конечно, еле сдерживаюсь, чтобы их не поправлять.
Ладно. Пора задавать вопросы.
— Виталий прав. Прошедшие стычки не требовали особого напряжения. Я могу несколько больше, чем показал. Но ненамного. Все из области управления внутренней энергией. Соответственно, вопрос. И часто такое бывает? На сколько баллов из десяти оцените сегодняшних противников? Хотелось бы знать, чего ожидать.
— Эт уже два вопроса-то. — Ответил сержант. — Значит, на первый отвечаю — во время патруля такие происшествия — редкость. Последний раз помню склад купца Ефанова. Полгода уж прошло.
— Нет. — Вмешался Красавчик. — А как же беглец? Два месяца назад?
— Ну эт совсем мелочевка-то. Короче, редко бывает такое. Ну а твари. Восьминог тот был прям проблемным. Типа пять из десяти. Тама кислота внутри была. Снарягу бы точно покоцали, пока добивали. Не дай Святые, еще попал бы в кого, гондон мог и не спасти. А остальные все на троечку из десяти в большем разе. Слабаки. Гнездо просто молодое случилось.
— Ясно. — Мне твари тоже опасными не показались. Хотя кому как. Обычных солдат они бы растерзали, хоть целый взвод. Но здесь обычных нет. — Тогда вопрос третий, что мне с этим счастьем делать?
Я положил упаковку на стол и не теряя времени вскрыл ее. Моему взгляду предстали пластиковые мензурки с иглами на концах, аккуратно упакованные десятками по пластиковым же держателям. Отдельно лежал довольно массивный пузырек прозрачного стекла с нанесенными на него метками уровня жидкости. Этот препарат был мне знаком.
— Ого. Не соврал в этот раз Семеныч. — С легкой завистью в голосе прогудел Рудницкий. — Набор и впрямь офицерский. Откуда только выкопал, крыса канцелярская?
Я отодвинул стеклянный пузырек в сторону.
— Это зелье развития. Знакомая штука. А вот остальные маркировки я не опознаю. Просветите?
— Да, свезло тебе-то. — Рудницкий оторвал взгляд от зелья развития. — Смотри вот это противоядие. Регенератор, раны закрывать — его толстый палец касался каждой упаковки шприц-тюбиков по отдельности. — Это «трубочист». Дрянь из организма выводит. Его после каждого контакта с дрянью надо принимать. Вот эта штука против воспалений. Температуру сбивает, заразу всякую убивает. Стимулирует имму… иман, короч внутренние силы организму. — Я заметил, что губы у Красавчика шевелятся, выговаривая слово «иммунитет», но вслух он ничего не сказал. Правильно я сержанта не поправляю, похоже. А тот продолжил. — Это «ложный труп». Ежели кто, не дай Защитники, при смерти, то вгоняешь и он как мертвый. Сердце не бьется почти. Кровотечения замедляются. Короче, чисто до реанимации довезти. Но надолго человека нельзя так оставлять. Часа четыре и он реально трупешник.
— Ясно. — Сказал я. На секунду окинул внутренним взором свою энергосистему. Чисто. Уже чисто. — С дрянью я и так справляюсь. Могу «трубочиста» отдать на нужды отряда. Ну а «Развитие» для меня бесполезно.
Я взял в руки склянку и оценил цвет жидкости. Вроде нормально. Концентрация невысокая, но ни чужеродных вкраплений, ни осадка нет. После чего протянул Занозе.
— Возьмешь? Как раз силу или ловкость подкачаешь. Знаешь же как?
Красавчик присвистнул, Рудницкий поднял брови, Заноза слегка отшатнулась. И только Кабан был непробиваем. А нет. Он мне подмигнул.
— Ты, Боярин, с башкой не дружишь? Знаешь, за сколько его сдать можно? — Заноза — просто прелесть. Мастер коммуникации, почище Кабана. Даже ладонь перед собой выставила, отгораживаясь.
— Мне это зелье досталось бесплатно. Это имущество управления. Значит, должно пойти на усиление отряда. Мне оно уже не поможет. Остальные на физические кондиции не жалуются. Самый рациональный выбор — отдать тебе. Так что бери, не отказывайся.
— Срациональный! Я тебе сказала уже, развести бабу на потрахаться можно и попроще! Чего это тебе не нужно самому?
— Дают, бери, дуреха! — не выдержал Красавчик. — Ему не надо, потому что ему лет с восьми «развивашек» споили штук десять уже. И покруче качеством. Боярин же — в башне рос. Ему реально этот пузырь, как зайцу дробовик. А ты только одно выпила, наградное, как год отслужила. Я бы, кстати, не отказался от такого подгона!
— Слышь, я тебе сейчас такой подгон по яйцам организую, сучок… — однако разъяренную Занозу прервал Рудницкий.
— Бери. Я сказал. Все. Конец диску… диск… звездежу-то! «Я не такая, я жду трамвая»! Прав Алексей. Тут это никому, кроме тебя, не в масть. Разве что Кабану на ловкость. — Кабан отрицательно качнул головой. — А про «трахаться» разговоры в неслужебное время вести будете. Выполнять!
Заноза, затравленно глядя на Рудницкого, взяла зелье и сжала так, что кулак побелел. Ему она возражать не стала. Я смотрю, сержант здесь в большом авторитете.
Дрянская сила, всего-то зелье развития довольно низкой концентрации, а такие страсти. Хотя у ребят нормальная алхимия,