Все члены совета погрузились в нейроинтерфейс.
Цифры, высветившиеся после голосования, говорили сами за себя. Викентий набрал сорок семь процентов, Георгий — пятьдесят три. И это при двух суммарных процентах миноритариев, отошедших Викентию, согласно их внутреннему голосованию.
Победный взгляд Виктории говорил о том, кто решил исход голосования.
Несмотря на проигрыш, Викентий Алексеевич вдруг почувствовал огромное облегчение. Как будто должность главы рода заранее тяготила его. А сейчас этот груз переложен на другие плечи. Георгий, наоборот, сгорбился и поник.
Да, интригу Агнесса разыграла неплохую. Даже удивительно. К брату напрямую не полезла, подъехала через супругу. Вику настропалила. Скорее всего, и к Семену нашла подход. Стоило поаплодировать, что Викентий и сделал: глядя на сестру бесшумно сомкнул несколько раз ладони, при этом довольно улыбаясь.
— Глава, займи свое место в совете. — Обратился Хранитель к Георгию Алексеевичу. — по воле рода!
— По воле рода, — выдохнули остальные почти синхронно.
Георгий Алексеевич сел на кресло главы, Хранитель же занял свое традиционное место, за спинками кресел старших. Вне круга решающих.
— Эм. Совет окончен. — Заявил Георгий неуверенно. — Новый назначаю через три дня. Мне нужно вникнуть в дела рода, прежде чем мы будем что-то решать.
Глава 14
Суматоха
Истомина торопилась оформить задержанных, поэтому разговор с ней вышел скомканным. Она довольно формально опросила меня по поводу смерти Крыса в СИЗО уровня.
Затем показала фотографии и документы моего несостоявшегося убийцы, напавшего на меня прямо в участке. Очевидно, что человека этого я не знал, и раньше не встречал. Собственно, Истомина так и указала в протоколе. Оказалось, что за его поимку или устранение была назначена премия аж двумя дворянскими семьями. Истомина обещала взять вопрос с получением награды на себя.
Выполнив все формальности, она сухо заявила, что дело против членов боярского рода Орловых не открывалось: «за недостатком улик». Прямо очевидное — вероятное. Я даже не улыбнулся и не стал злорадно кричать: «А я говорил»!
Моя кухня постепенно превращается в неофициальную допросную. Надеюсь, Истомина не начнет сюда своих подозреваемых таскать.
Завершив запись разговора под протокол, она упаковала свою технику и, мельком глянув на часы смарта, перешла, как я понял, к сути визита.
— Алексей, выключите камеры. — Моя бровь поползла вверх. — Пожалуйста. — Неохотно добавила она через несколько секунд молчания.
Я достал смарт и в несколько нажатий выключил камеры на кухне.
— То, что скажу сейчас, не для лишних ушей. Тайна следствия. Но вас, Алексей, это напрямую касается.
Я кивнул, показывая, что весь внимание.
— Валерий Гадюженко, — вот так фамилия у крысы! — Убит довольно хитрым ядом, введенным ему через медицинскую аппаратуру. Смерть была похожа на естественную, от остановки сердца. Если бы заключение делал дежурный врач, так бы и записали. Но я всегда проверяю выводы местных «специалистов», — последнее слово она произнесла с явным пренебрежением, — через своих экспертов. Его убили. Но вот способ убийства вызвал у моего эксперта вопросы. Яд редкий, синтетический. Его сложно достать. Плюс не так-то просто убить арестованного в СИЗО Управления. Все же его сотрудников проверяют на лояльность.
— Велика проблема. — Сказал я. — Деньги или шантаж открывают любые двери. А использование этих аргументов в совокупности…
— Орлов! Я тороплюсь. Хватит говорить банальности. Исполнение указывает на работу профи. А причин для найма профи видимых нет. Гадюженко слишком мелкая цель. Судя по всему, в дело вошел человек, имеющий серьезные навыки. Имей это в виду. Возможно, следующая цель именно ты, эээ вы. Скорее даже основная. А этот мелкий уродец был устранен, как побочная мишень, для профилактики.
— Спасибо за предупреждение. — Сказал я, сопровождая свои слова сдержанным зевком. — Буду осторожен. Вы именно из-за этого приехали ко мне, Мария, а не вызвали в отдел?
— Орлов, не задавай… те дурацких вопросов, ответ на которые очевиден. Мне пора, провожать не нужно.
— До свидания.
Выпустил Истомину на улицу и, поставив дом на охрану, широко зевая, направился в спальню. Денек был тот еще. А мне еще с печатью работать. Якоря-чары сами себя не перенесут.
Девчонка сама не знает, как ей со мной себя вести. То, что она раскрыла мне служебную информацию, уже говорит, что наши отношения переросли чисто формальные рамки. Может быть, дело не во мне, а в том, что она не успела заразиться профессиональным ментовским цинизмом. И до сих пор воспринимает потерпевших, как людей, нуждающихся в защите. Такие иллюзии исчезают у сотрудников государевых правоохранительных органов быстро, но она и работает-то в должности без году неделя.
Забавно, кстати. Она меня старше на три года. А я рассуждаю о ней, как о «девчонке». Впрочем, многие мои знакомые подмечали, что я иногда веду себя или рассуждаю: «как старичок».
На самом деле мне всего девятнадцать. Меня вышибли из рода как раз на совершеннолетие.
* * *
Работа над печатью в этот раз закончилась быстро. Я не стал тратить много внутренней энергии, просто уменьшил количество «ниток» в пучке якоря, в моем зрительном центре. Надо выспаться, восполнить потери. Ни к чему доводить дело до энергетического истощения. Специальных залов для восполнения энергии у меня под рукой не имеется. Они вообще есть только в башнях и в некоторых государевых учреждениях.
Я провалился в сон, наполненный яркими, но бессмысленными образами.
Мне снился дед, пригласивший меня на ужин. Когда официанты сняли крышки с блюд, которыми был уставлен стол, под ними обнаруживались головы отца, дядьев и тетки. Моя собственная тоже смотрела с блюда остекленевшими глазами, сжимая в зубах пучок петрушки.
Дальше сон превратился в какой-то беспорядочный кошмар, где меня убивал разными способами, неизвестный, чье лицо я так ни разу и не рассмотрел. Меня взрывали, травили, били кастетами и ножами. Перед тем как я окончательно проснулся, меня завалили из крупнокалиберной снайперской винтовки. Причем модель винтовки и даже маркировку на патронах я рассмотрел во всех подробностях. А вот стрелка снова не увидел.
РАБОТА С ПЕЧАТЬЮ
* * *
Проснулся я на удивление хорошо отдохнувшим. Я был полон энергии, словно после хорошей медитации в правильном месте. Голова была совершенно ясной. Остатки кошмара смывало из сознания волной бодрости и отличного настроения.
Я лениво прошлепал на кухню. Гренки, яичница, кофе — вот мой кулинарный максимум. Не особо аристократично, но в числе моих многочисленных талантов готовка, увы, не