Пока добирался до четвертого, позвонила Вика. Поняла она меня правильно, поэтому звонила с какого-то нового номера на мой второй номер. И, судя по шуму на заднем плане, звонила она не из башни.
— Привет, Алекс. — Узнал я голос сестры. — Что случилось?
— Привет, Вик. Ничего не случилось, но у меня к тебе будет серьезная просьба. «Маленькое, но ответственное поручение». — С кавказским акцентом произнес я и улыбнулся. Она хмыкнула в ответ: этот фильм она тоже любила в детстве. — Собственно, ты единственный человек, к которому я могу с таким обратиться.
— Надеюсь, ты собираешься попросить денег. Но сомневаюсь.
— Правильно сомневаешься. Мне нужен ключ от моего импланта. Насколько я знаю, установку полностью оплачивала семья.
Молчание в трубке длилось с десяток секунд.
— И как ты себе это представляешь, дорогой? Предлагаешь мне вскрыть и обнести родовое хранилище?
— Вообще-то, ты теперь имеешь туда свободный доступ. Так что вариант со «вскрыть» отпадает. А «обнести»… ну если не получится забрать добром, то да. Придумай что-нибудь. Просто иметь имплант класса А и им не пользоваться очень расточительно. А другой устанавливать — глупо. И дорого. Программную начинку оттуда все равно вычистили. Риск для рода, что отщепенец воспользуется родовыми разработками или пролезет во внутреннюю сеть, отсутствует.
— Это немаленькая просьба, Алексей. — Вот я уже Алексей. Это она у матери переняла манеру называть меня так во время «серьезных» разговоров. — Ты будешь мне должен. Сильно должен!
За что люблю Вику, — она, не задумываясь, перешагнула ступеньку «обнести», сразу шагнув к «должен». Человек из категории «вижу цель, не вижу препятствий». Настоящая Орлова.
— Несомненно. Если тебе удастся, я буду должен. Подтверждаю.
— Из информации — все, что удастся узнать о завещании деда. Я должна быть первой, кто узнает от тебя новости по этому поводу. И ты сделаешь для меня… Что угодно. Выполнишь любую мою просьбу. Один раз.
— Один раз? Из чувства долга один раз. Но так-то, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. В пределах моих возможностей.
— Ой. Сейчас расплачусь. — Железным тоном проговорила дорогая сестра. — Предпочитаю иметь на тебя более реальный крючок, чем родственные чувства. Встретимся, когда добуду ключ. Думаю, дня три мне понадобится. Пока, Алекс.
— Пока, Вики.
Глава 20
Сломанные пазлы
Башня Орловых. Кабинет Викентия Алексеевича Орлова
Викентий Алексеевич просматривал последние отчеты с производства ховеров. Сбыт опережал возможности производственных мощностей. Если бы не конкуренты, можно было бы задрать цену. Но и так выходило неплохо.
Ожил имплант. Система дополненной реальности высветила над столом окошко с изображением секретаря и значком приема входящего звонка. Викентий мысленно ткнул в красную кнопку, и фото секретаря ожило.
— Викентий Алексеевич, к вам пришел Фома Валентинович. Я сказал, что вы заняты, но он настаивает на встрече. Говорит, что это касается изгнанника.
Первым порывом было послать надоедливого родственника темным лесом, императорским курсом. Но Викентий давно уже научился не поддаваться первым порывам. Может, там и ерунда какая-то. А может, что-то важное. С этим Фомой не поймешь.
— Впусти. Заблокируй входящие. Пятнадцать минут меня не беспокоить. — Он, движением глаз, смахнул окошко с секретарем в сторону, и оно схлопнулось в светящуюся полоску и исчезло.
Фома вошел, держа в руках тонкую непрозрачную пластиковую папку для бумаг. Огляделся и, подчиняясь жесту хозяина кабинета, прошел по арагонскому ковру, устилающему пол, к небольшому столику из драгоценных пород дерева, скромно пристроившемуся в углу помещения. Викентий уже усаживался в одно из двух кресел, стоящих у столика.
Несколько секунд Викентий Алексеевич выжидательно смотрел на начальника СБ. Тот, дернув уголком рта, приступил к сути визита:
— Для изгоя весьма неудачно, что нам не удалось его изолировать. — сказал он. — Потому что сейчас его пытаются убить. И уже не в первый раз. После поступления первого сообщения о нападении на него, я поднял приоритет наблюдения. Хотя в районе Соколовых, мы, сам понимаешь, ограничены в средствах.
— Почему мне это должно быть интересно? — Спросил Викентий. — Если ты хочешь спросить, не я ли заказал покушения на Алексея, то мой ответ известен. Не я.
— Я знаю. Это твои детки постарались. И наследили. — Фома говорил медленно, механически. Он просто уведомлял Викентия.
Викентий откинулся в кресле и сплел пальцы в замок на животе. Это информация, к которой стоит отнестись серьезно.
— Слушаю, — сказал он.
— Всего было три покушения. Первое — наемник напал на него в офисе ликвидаторов. Изгой устранил его. Сам не пострадал. Второе — в тот же день в его дом вторглись трое отморозков из нашей дочерней охранной фирмы, которых возглавлял Гадюженко. Все трое — физики среднего уровня.
Викентий Алексеевич поморщился. Он не одобрял связи своих отпрысков с этим безродным, но не вмешивался, давая им набить свои шишки самостоятельно.
— Изгой опять не пострадал. Повязал все четверых, выбил из Гадюженко признание и сдал их всех в «тяжкие». Это покушение заказала Ирма. Есть показания этого самого Гадюженко. Понятно, что дальше следственного отдела «тяжких» это не уйдет. Но сам факт… Да и нашими данными это подтверждается.
— Согласен, неприятно. — Снова поморщился Викентий. Он отлично контролировал свою мимику и жестикуляцию и показывал наружу только то, что хотел показать. И его собеседник это прекрасно знал. Все эти гримасы и жесты отторжения относились к самому Фоме, а не к тому, что он говорил.
— Третье почти достигло успеха. Какой-то ловкий парень отравил его кухонную технику. Отчет эксперта еще не поступил в систему «тяжких», так что подробности неизвестны.
— К дряни подробности. Технические детали меня не интересуют. Результат?
— Изгой, по документам, в госпитале. В реанимации. Состояние тяжелое. Но больничная карта не ведется. Ему не назначались процедуры или лечащий врач. Скорее всего, он опять не пострадал. Или спрятался, или взялся ловить убийцу.
— Скорее всего. — Викентий, не меняя позы, поднял взгляд на Фому. — И зачем ты мне все это рассказываешь?
— Первое и третье покушение заказал Виссарион. Вот, — СБ-шник толкнул по столу папку. Распечатка с его счета. Он дважды снимал наличные. Оба раза перед покушениями. Здесь есть квитанция о почтовом отправлении ценной бандероли на анонимный абонентский ящик в районе Соловьевых. Виссарион лично отправлял, никому не доверил. Даже курьеру. Плюс еще свидетельства, переписка с его импланта. Сам посмотришь.
Почему распечатка? Такого вопроса у Викентия Алексеевича не возникло. Любая пересылка по