— Ну, давай, — пожимаю плечами. — Будешь рассказывать нам сказки.
— О, сказки я могу, тетя мне много читала в детстве. — усмехается Дамир. — Рома, рассказать тебе сказку про Алладина? — сын кивает. — Давайте тогда в душ и будем ложиться.
И мы с Ромой и Дамиром лежим на огромной кровати. Дамир рассказывает сказку про волшебную лампу, про приключения восточного юноши, Рома крутится на кровати, то и дело переползая от меня к Дамиру и обратно, а я разглядываю темный потолок и с удовольствием слушаю интересную историю, да так и вырубаюсь до самого утра.
Просыпаюсь одна в кровати. За окном вовсю светит солнце, а я даже не слышала, как мои проснулись. Умывшись, выхожу из комнаты. Слышу голос Дамира внизу. Тихонько спускаюсь, заглядываю в кухню. Они с Ромой готовят завтрак. Вместе! Дамир подставил стул к плите, и Рома что-то мешает лопаткой в сковороде.
— О, мама проснулась, — оборачивается Дамир с улыбкой. — Доброе утро, Юля. А мы готовим завтрак.
— Доброе утро. — подхожу к ним, заглядывая в сковороду. — Ммм, омлет!
— Вообще, это скрэмбл, — усмехается Дамир.
— Это яичница-болтунья, — смеюсь.
— Ну, да. Но в ресторанах это называется скрэмбл. Поможешь нам сделать тосты к нашему изысканному ресторанному блюду?
Завтракаем скрэмблом и тостами с шоколадной пастой. Вообще, надо бы взвеситься, потому что я столько за эти дни сожрала сладкого, что по-любому поправилась. Хотя, если поправлюсь, тогда Дамир не сможет меня выгнать, даже если разлюбит, потому что я не пролезу в дверь.
Интересно, а любит ли он меня вообще? Вслух не признавался. Правда, и я ему тоже еще пока. Страшновато. Но, в принципе, какая разница, как называется блюдо, омлет или скрэмбл, если по сути это одно и то же? Вот и с любовью так. Какая разница? Нам хорошо вместе. А называть это можно как угодно.
— Через два часа нам нужно быть у врача. — между делом замечает Дамир, и я начинаю терзаться уже другими мыслями.
Собравшись, мы едем за город, в клинику. Нас встречают улыбчивые люди, провожают к пожилому профессору, он изучает все документы, которые у меня есть, а потом, наверное, часа три мы путешествуем по разным кабинетам, и Рома порядочно устает от такого внимания, начинает капризничать.
Дамир в перерывах переключает его внимание на себя, носит на руках и отвлекает разговорами. Смотрю на это и даже стыдно, что я хожу за ними следом и ничего не делаю.
Пройдя нужные обследования, возвращаемся к профессору. Он отпускает Рому с Дамиром погулять, а я остаюсь в кабинете.
— Вы — молодцы, что обследовали своего ребенка и занимались его развитием. Уверен, если бы вам не ставили ошибочные диагнозы, ваш мальчик уже давно бы заговорил.
— В смысле? — растерянно смотрю на профессора.
— У него не алалия.
Глава 50. Молча делать
В мыслях проносятся все диагнозы, которые нам ставили. Под вопросом были и аутизм, и задержка развития. Но, их сняли, потому что Рома развивается в пределах возрастной нормы, просто молчит.
— А что же тогда? — хмурюсь.
— Мутизм.
Такого заболевания я еще не слышала, но звучит страшно.
— При алалии, — продолжает профессор, — нарушена работа речевых центров в головном мозге и лечение направлено на их стимуляцию. При алалии ребенок не говорит, потому что чаще всего не может понять вашу речь. Ваш же сын прекрасно понимает, о чем вы с ним разговариваете.
— А почему же тогда не говорит? — растерянно смотрю на доктора.
— Не хочет, — разводит он руками.
Честно говоря, диагноз этого специалиста у меня вызывает сомнения больше, чем предыдущие. Если бы его выбирал не Дамир, я бы подумала, что это шарлатан какой-нибудь.
— Психологически вашему ребенку гораздо удобнее молчать. Бывают дети-молчуны с рождения. Бывают такие, которые замолкают после какой-то психологической нагрузки. Я понимаю, что вам сейчас трудно осознать это. Но так бывает.
— Ну, это же лучше, чем алалия?
— Разумеется. Разговорим. — подмигивает доктор. — Но, вам нужно будет принять тот факт, что эта болезнь лечится не столько таблетками, сколько общением с ребенком. Если есть стресс, убрать по возможности. Давать новые впечатления. Разговаривать и постоянно задавать наводящие вопросы. Сейчас вы общаетесь, отвечая на жесты сына и его письма. Это нужно постепенно убрать. Делать так, чтобы ему было выгоднее и быстрее вам что-то сказать словами, чем ждать, пока вы угадаете.
Когда Дамир с Ромой возвращаются, профессор уже распечатывает нам рекомендации. Смотрю на сына, сидящего на руках Дамира, и что-то сжимает в груди.
Я всю жизнь мечтала, что у Ромки появится отец. Не надеялась, а именно мечтала, понимая, что такой, как я, классного мужика найти невозможно, а абы кто мне не нужен. А сейчас происходит волшебство. И мне страшно и безумно радостно одновременно.
Получив напутствия от доктора, мы уезжаем из клиники и возвращаемся в город. При Роме ничего не обсуждаем, чтобы он не догадался, что против его молчаливого мира зреет настоящий заговор.
— У меня в голове не укладывается, что он просто не хочет разговаривать. — жалуюсь Дамиру, когда мы заезжаем в торговый центр, погулять и выпить кофе, и отпускаем Рому поиграть в детской комнате.
— Ну, я могу его понять, — смущенно улыбается Дамир, а я таращу на него глаза. — С женщинами трудно разговаривать так, чтобы они не вывернули это против тебя. Лучше просто молча делать.
Растерянно молчу, не зная, что на это ответить.
Это с женщинами-то трудно разговаривать? Это вас хрен поймешь!
— Давай лучше подумаем, как мы можем помочь Роме, — вздыхает Дамир, игнорируя мой возмущенный взгляд, и приобнимает меня за плечи. — Новые впечатления, побуждающие к вопросам ситуации и отсутствие возможности спрашивать по бумажке.
Рома подбегает к нам и тянет Дамира за руку.
— Что ты хочешь, Рома? — уточняет он, направляясь за ним. Сын тычет пальцем в игровой автомат. — Сюда? — кивает. — А это что такое? Давай спросим, можно ли в него играть. Иди, позови тетю.
Смотрю, как Дамир придуряется, пытаясь вытащить из Ромы какие-нибудь слова и не давая ему возможность сразу получить желаемое. Теперь нам придется привыкать общаться с ребенком вот так. Самим переучиваться вместе с ним.
Мне до сих пор эта затея кажется чем-то из разряда фантастики.
Вернувшись в дом Дамира, мы обедаем, смотрим вместе мультики. Ромка, нахватавшись новых впечатлений, засыпает в гостиной. Дамир аккуратно переносит его в комнату, а затем утаскивает меня в спальню.
— Мне в душ надо, — пищу, когда он подхватывает меня на руки.
— Потом, — выдыхает, закрывая за нами дверь