Спрашиваю у Дамира, чем они отличаются. Оказывается, аулы в горах.
То и дело ловлю на себе заинтересованный взгляд таксиста, когда Дамир не видит. Вспоминаю про паранджу и решаю, что в аулы мы не поедем, от греха подальше.
Когда машина останавливается возле высокого забора, за которым видна крыша большого дома из красного кирпича, я покорно выхожу из машины и помогаю выбраться Ромке. Он крепко сжимает мою ладонь, оглядываясь, пока Дамир достает наш чемодан.
— Ну, пошли? — кивает он, без стука открывая калитку и пропуская нас внутрь.
Меня внутри всю колошматит от напряжения, но я покорно иду за своим джигитом, чувствуя, как потеют руки, лоб и, кажется, все на свете.
Придомовая территория дома родителей Дамира не очень большая, но, помимо большого дома, я вижу еще несколько поменьше сзади него. Почти все пространство под ногами выложено плиткой.
Ступени крыльца из декоративного камня. Растут зеленые кусты вдоль стен дома.
Входная дверь открывается, и из нее выходит невысокая кругленькая женщина в платке.
— Вас!* — увидев Дамира, ахает она, всплеснув руками. Затем замечает меня и снова удивленно ахает. А, когда переводит взгляд на Рому, ахает еще раз, схватившись за сердце.
Похоже, сюрприз получился так себе.
(Вас — сынок)
Глава 52. Мама
Вместо предположительного сердечного приступа, женщина внезапно вскрикивает и начинает… ругаться.
Она спускается к нам по ступенькам, сердито глядя то на Дамира, то на Рому, и причитает.
Не понимаю ни слова, но по интонации понимаю, что женщина до глубины души возмущена тем, что видит.
Прижимаю Рому к себе и стою как вкопанная, не в силах сообразить, что нам дальше делать. Хочется сбежать, но я же даже не знаю, куда.
— Мама, — мягко выдыхает Дамир, преграждая ей путь, но она отмахивается от него и как танк прет в нашу сторону. — Юля, все хорошо.
Напрягаюсь, а она останавливается и, всплеснув руками, склоняется к Роме и качает головой, прижав ладони к щекам и что-то причитая на своем.
— Мама, я боюсь, — поднимает голову Рома, вжимаясь в меня крепче. Смотрю на него и молчу. — Мама. — дергает он меня за кофту, а я чувствую, как пространство кренится и меркнет.
В темноте слышатся знакомые голоса. Выныриваю из обморока от хлопков по щекам. Ошарашенно сажусь под испуганными взглядами Ромы, Дамира и, видимо несостоявшейся, свекрови.
— Юля, ты как? — поддерживает меня под спину Дамир, потому что Рома тут же отлепляется от него и бросается мне на шею.
— Рома, — смотрю на сына, забыв про все на свете, — ты же говорил?
Кивает, сжимая меня в объятиях.
— Скажи еще раз, — прошу шепотом, потому что голос предательски срывается.
— Мама, — шепчет он мне на ухо, а я всхлипываю и начинаю трястись в рыданиях, уткнувшись в его плечо.
Я не могла себе даже представить, что это будет… так! Я не могу описать, что испытываю в этот миг. Все эмоции сплелись вместе и вырвались наружу. Тут и материнская боль, которая копилась столько лет, и надежда, и отчаяние, и счастье.
— Юля, тише, все хорошо, — обнимает нас с сыном Дамир, прижимая меня к груди, а его мама вновь начинает что-то причитать и охать. Он отвечает ей отрывисто, на их непонятном языке. Она тут же быстро уходит в сторону дома.
— Увези нас, пожалуйста, — собираюсь с силами и всхлипываю, глядя на Дамира. — Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за того, что ты припер домой разведенку с прицепом.
— Юля, мама ругается, что я им не рассказывал о сыне, — мягко усмехается Дамир, глядя на меня.
— О каком сыне? — хмурюсь, ничего не понимая.
— О МОЕМ сыне, — показывает он глазами на Рому. — Мама уверена, что я скрывал пять лет то, что у меня есть сын от тебя. Ругается на меня за это.
— За то, что сын от русской? — кошусь на нее.
— За то, что скрывал вас, Юля, — вздыхает Дамир с улыбкой, гладя Рому по голове. — И, я тут подумал, давай не будем ее разубеждать, ладно? Роме я уже объяснил, что бабушка не ругалась, а выражала радость, просто очень эмоционально. Да, Рома?
Ромка кивает, тоже опасливо поглядывая на маму Дамира.
— Она что,. — пытаюсь переварить, — РАДА?
— Рада, — усмехается он как-то устало и в тот же момент с облегчением. — Вставай, аккуратненько. Я едва успел подхватить тебя. Голова не кружится?
Дамир помогает мне встать и подхватывает Ромку на руки, а меня обнимает за талию.
Идем в сторону дома, откуда уже спешит обратно его мама с кружкой воды, тянет мне.
— Спасибо, — жадно пью, все еще всхлипывая. — Извините, пожалуйста.
— Ничего, ничего, — причитает она с хорошим таким акцентом, забирая кружку и подхватывая меня под руку, — ничего-ничего.
Успокаивает, кажется, не меня, а себя больше, бедная.
— А где эти? — смотрит на меня и с улыбкой показывает на себе пальцами под глазами.
— Патчи? — усмехаюсь, шмыгая носом. — Забыла дома.
— Ничего-ничего, — вздыхает, — купим. Не плачь.
Сглатываю новый комок в горле и улыбаюсь сквозь всхлипы.
Мы заходим в дом. Он большой и светлый, с коврами, тяжелыми дорогими шторами и красивой мебелью. Меня усаживают на диван. Чувствую себя яйцом, с которым все носятся. Стыдно даже.
— Чай будем сейчас, — кивает мне мама Дамира.
— Давайте я помогу, — подскакиваю.
— Нет, — хмурится она, ткнув в меня пальцем. — Сиди тут. А то “бах” опять.
— Я сам сделаю, — улыбается Дамир, сажая Рому рядом со мной и заставляя маму сесть на диван. — Чтобы мама вдруг тоже не “бах”.
— Да, такие сюрпризы не будем больше делать, ладно? — смотрю на него. Дамир лишь коротко кивает и уходит.
Молча смотрим друг на друга с его мамой. Она переводит взгляд на притихшего Рому.
— Сюрприз, ай, — качает головой расстроенно. — Бабушку боится. Почему не сказал?
— Русская, — показываю на себя.
— Ай делэ!.. — понимаю только первое слово, а затем идет какая-то шарада из слов.
Смотрю на нее и молчу. Поняв, что я не понимаю ее, мама Дамира замолкает ненадолго и вздыхает.
— Дурак. — сердито выдает аналог.
Глава 53. Шпион
— Почему ты молчал? — уточняю у Ромы, когда мы остаемся наедине, поднявшись в комнату, чтобы освежиться после дороги.
Молчит.
— Сынок, мне очень нравится, когда ты разговариваешь со мной, — шепчу, сидя перед ним на коленях и гладя его маленькие ручонки.
Молчит.
— Рома, — всхлипываю, — Ну пожалуйста, скажи что-нибудь. Почему ты снова молчишь?
— Я так играю, — наконец отзывается сын, а я облегчённо выдыхаю трясущимися губами. — Я