Что-то меня в этой ситуации волновало. Но ладно, придумаем еще, сейчас главное — не сдохнуть окончательно. А это будет не так уж и просто.
Кстати о смерти.
Я сделал несколько шагов к церберу, который так и продолжал лежать на полу, пока в вечности не растворился. Но аду, думаю, нужно достаточно много времени, чтобы переварить такую тушу. Да и не видел я ни разу, как тела мертвецов исчезают. Может быть, это работает, только когда на них никто не смотрит? А что, логично.
Ты ведь сохраняешь свою память и личность ровно столько, сколько о тебе помнят на Земля. Князя, например, помнят очень хорошо, у него фанатов полно, пусть знакомых хороших, наверняка и не осталось, либо сами в переработку отправились, либо он их убил, если они его врагами были. Но досье на него толстенное, документалки о нем снимали, как любительские, так и вполне себе официальные. За год его характер ничуть не изменился.
— Ладно, попробуем, — выдохнул я. — Душа твоя у меня, может быть, получится вернуть ее в твое тело.
Я приложил ладонь к груди цербера, пониже его центральной головы, которая была разрублена на пополам плетью, активировал воскрешение.
Извлечение души из пула.
Цербер вдруг вдохнул, и его правая голова поднялась над полом. Но при этом раны не заросли, ничего не произошло, лапы, как были отрублены, так и остались, а голова не срослась.
«Зачем?» — послышался у меня в голове его голос.
— Это, — мне как-то даже неловко стало. — Я думал, у тебя там голова срастется.
«Ага, и лапы прирастут обратно. Теперь я не смогу умереть, пока кто-нибудь снова не вырвет у меня душу».
Вот как это работает. Это умение не заживляет раны, оно просто дает своего рода бессмертие, причем, обеспеченное исключительно моей волей. А все повреждения остаются. Вот это, наверное, страдание.
— Так это, — сказал я. — Вместо лап можно просто протезы приделать.
«Может, ты мне еще и голову срастишь обратно. Ты сперва показался мне умным человеком.
— Да ну ладно, запутался, — ответил я. — Я в аду без года неделя, а умением этим пользуюсь вообще во второй раз.
Мог бы догадаться. Тот кибердемон ведь так и остался «самоваром», без рук и без ног. И хорошо, потому что если бы они внезапно отрасли, то мне предстоял бы еще один раунд схватки с ним. И я мог бы не вывезти.
«От ваших технологий не будет толку. Если бы это была правая голова или левая, мне можно было бы помочь. Но, увы, Ублюдок знал куда бить».
Ублюдок. И Отец тоже назвал его ублюдком. Похоже, что этот цербер знает гораздо больше, чем говорит. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, совершенно. Ладно.
«Я — Вульпус из гончего трайба. Я знаю очень много, потому что брожу по пустошам ада уже не первое столетие. И я не безумец, которого отловили в нижнем плане».
Однако, и этот мысли тоже читает. Вот ведь развелось телепатов, мать их, каждый второй может мне в голову залезть. Нужно срочно в навыки лезть, может быть, там еще что-нибудь будет, что поднимет мою защиту.
— И что теперь делать-то? — спросил я. — Раз уж воскресил.
«А ты как думаешь?»
Однако, это еще и очень сварливый пес. Хотя… Я ведь вернул его душу обратно в тело. А там было написано еще и что-то про то, что я вместе с этим частичку своей души отдаю. Так что, похоже, я передал ему часть своей сварливости, а заодно и чувства юмора. А оно у меня всю дорогу было достаточно специфическим.
Хотя тут и без того было на что обидеться. Он мне свою душу добровольно отдал, чтобы я мог если не победить, то хотя бы выстоять в поединке с Ублюдком. И у меня ведь почти получилось, я практически смог это. Но вышло не так уж и хорошо.
«Тебе придется убить меня во второй раз. Вырви мне душу и забудем об этом. Лучшее, что ты можешь сделать — это помнить меня, выделить среди остальных душ, которые ты поглотил. Тогда, когда тебя убьют, и мы вырвемся наружу, это дарует мне шанс на перерождение».
— Чего? — не понял я. — Это с какого перепуга меня должны убить?
«А ты сам, как считаешь? Ты ведь прешь вперед, не разбирая дороги. Убиваешь всех, кто появляется на твоем пути. Сторонишься других людей и демонов, не заводишь друзей, относишься к ним исключительно как к инструментам. Пока что твоей воли хватает, но ее осталось не так уж и много. Помни, я ведь видел тебя изнутри».
Черт. А ведь Ангелина мне практически то же самое говорила. И что теперь? Что делать-то? У меня других вариантов нет, кроме как рваться вперед и рвать зубами всех, кто преграждает мне путь. Я не хочу оставаться тут навсегда, я хочу бежать. Да, те, кто хочет мной манипулировать, откровенно говоря, играют на этом. Обещают мне это, и далеко не факт, что собираются сдержать свое слово. Но что еще мне остается делать?
Да и что это за сеанс психотерапии, да еще и не с кем-то, а с трехголовой собакой, пусть и разумной. Теперь, точнее, уже двухголовой.
«Очень смешно».
— Нет, — я покачал головой. — Теперь у меня есть женщина. Настоящая женщина.