После войны 1948 г. этот незакрытый вопрос границ стал одним из факторов, вызывавших трансграничные стычки и вторжения, которые время от времени перерастали в крупные войны: в октябре 1956 г. (Израиль против Египта), июне 1967 г. (Израиль против Египта, Иордании и Сирии) и октябре 1973 г. (Египет и Сирия против Израиля). Договоры, подписанные в 1979 и 1994 гг., разрешили израильско-египетский и иордано-израильский пограничные споры, однако, когда и если Израиль, Ливан и Сирия сядут за стол переговоров для заключения мирных договоров, им в том числе придется урегулировать и вопрос спорных границ.
Проблема границ внесла свой вклад также и в создание патовой ситуации, в которой отношения израильтян и палестинцев пребывают с 1993 г., когда стороны должны были реализовать промежуточные договоренности о выводе израильских войск с оккупированных в 1967 г. территорий и о переходе к палестинскому самоуправлению на части этих территорий — ядре будущего независимого государства. В соответствии с принципами мирного урегулирования, согласованными израильтянами и палестинцами в Осло в 1993 г., границы являются одним из вопросов окончательного статуса, которые должны были быть решены по мере урегулирования конфликта на основе сосуществования двух государств. В ходе бесплодных переговоров 2000–2001 гг. в Кэмп-Дэвиде и Табе, а затем в Аннаполисе в 2007–2008 гг. палестинские и израильские представители рисовали карты и спорили о степени отхода Израиля с земель, занятых в 1967 г., и об обмене территориями, позволившем бы провести между Израилем и будущим палестинским государством согласованные границы.
Соперничающие нарративы: правые против правых, жертвы против жертв
В общем и целом претензии и встречные претензии материального типа, о которых говорилось выше, обладают тем преимуществом, что их можно рассматривать как интересы, компромисс относительно которых может быть достигнут в ходе обычного переговорного процесса. Нематериальные же вопросы — вопросы психологии, мифов, стереотипов и соперничающих нарративов [54] — представляют собой проблему совершенно иного характера. Эти зачастую экзистенциальные споры связаны с реализацией требуемых прав или исправлением предполагаемой несправедливости, а не с претензиями на конкретные активы, которые, по крайней мере теоретически, могут быть урегулированы при помощи обмена, компенсации, компромисса или какой-нибудь хитроумной формулы. Именно такие вопросы, как будет показано в главе 13, труднее всего решать.
Чтобы понять глубину и продолжительность израильско-палестинского конфликта, нам в конечном итоге важнее сосредоточиться на мифах, символах и стереотипах, чем на так называемых объективных фактах. В главе 12 мы рассмотрим вопросы предвзятости и объективности, поскольку они влияют на то, как видят конфликт историки. Здесь же достаточно отметить, что каждая сторона с ужасающей предсказуемостью интерпретирует факты своего исторического опыта так, что они лишь усиливают ее глубокое чувство обиды и ощущение, что она пострадала от другой стороны. Как видно из меткого названия «Праведные жертвы» (Righteous Victims) подробного исторического исследования Бенни Морриса, посвященного развитию конфликта с 1881 г., каждая из сторон искренне и всей душой верит, что это именно она является жертвой агрессии и злых намерений другой стороны [55].
В части II, где будет рассмотрена история конфликта на различных его этапах, мы увидим, как проявляются эти параллельные, но взаимоисключающие представления о том, кто здесь жертва. Склонность считать себя жертвой является, пожалуй, самым серьезным для каждой из сторон препятствием к переговорам, а также к признанию легитимности, прав и человеческой сущности противника.
Способы визуализации конфликта
Историки и политологи предлагают разные способы визуализировать этот конфликт. Историки в целом склонны изображать его линейно, в виде, например, хронологической шкалы с оговоренной датой начала и важными поворотными пунктами, такими как войны и мирные переговоры. Некоторые показывают также, как с течением времени к тому, что начиналось как более простой спор, добавлялись дополнительные игроки и новые уровни сложности. Например, Алан Даути недавно предложил воспринимать конфликт как прошедший четыре стадии развития:
(1) 1882–1948 гг. — конфликт между двумя национальными общинами за контроль над одной и той же территорией.
(2) 1948–1990-е гг. — конфликт между Израилем и соседними арабскими государствами, роль палестинцев в котором поначалу была малозаметной, однако вскоре они вышли на авансцену в качестве главных действующих лиц.
(3) 1990-е — 2000-е гг. — в основном израильско-палестинская конфронтация, связанная с безуспешными попытками отыскать формулу раздела территорий между двумя государствами, тогда как арабские страны снижали уровень своего участия.
(4) 2001 г. по настоящее время — тлеющий, неразрешенный локальный конфликт с региональным и международным измерениями, движущей силой которого все чаще становятся религиозный фундаментализм [56].
Другие историки и политологи представляют конфликт в виде цикла или спирали: недовольство накапливается, напряжение нарастает, из искры разгорается пламя войны. Вооруженные столкновения заканчиваются, но лишь на время, а их первоначальные причины не устраняются. Новые и обострившиеся старые взаимные претензии вызывают новую нестабильность и создают условия, которые в конечном итоге приводят к следующей вспышке боевых действий. Эскалацию насилия и включение в него новых элементов, участников и уровней сложности, отсутствовавших на предыдущих стадиях конфликта, в этом случае можно представить как расширение спирали.
Изменение очертаний конфликта с течением времени также можно изобразить географически, сопоставляя и сравнивая карты. Как уже упоминалось в главе 1, одним из ключевых аспектов истории конфликта до 1948 г. являются демографические изменения, структура еврейского землевладения и расселения; это можно легко показать на картах — как в виде потерь палестинцев, так и в виде приобретений сионистов [57]. Изменение границ Палестины и Израиля тоже можно проследить по картам, которые перерисовывались после войн 1947–1949, 1967 и 1973 гг., а также соглашений 1979 г. (Египетско-израильский мирный договор), 1994 г. (Израильско-иорданский мирный договор) и 1993–1998 гг. (Палестино-израильское временное соглашение).
Политологи иногда использовали для визуализации арабо-израильского конфликта и другие графические образы — от простых концентрических кругов, изображающих его ядро и периферию, до сложных схем, демонстрирующих, как люди, принимающие решения, реагируют на повторяющиеся кризисы [58]. Опираясь на труды экспертов в области дипломатии и разрешения конфликтов, полезно представлять этот конфликт как разворачивающийся на нескольких уровнях. Историк Итамар Рабинович, бывший посол Израиля в США и участник переговоров Израиля с Сирией, считает, что «единого арабо-израильского спора