— Ты осталась жива. В том, чтобы жить, нет ничего постыдного, — тихо сказал ей Джеймс.
— Стыдно жить с чувством вины. Я не хочу, чтобы моими действиями снова руководил страх. Мне нужно быть храбрее. Моя тетя умерла, потому что я была трусихой. — Она снова заплакала, и Джеймс прижал Динь к груди, а ее хрупкие плечи сотрясались от горя.
— Нет, она умерла из-за Питера Пэна. Ты была всего лишь ребенком, пытавшимся выжить. Никто никогда не принял бы тебя за трусиху. — Джеймс смотрел поверх головы Динь в открытое окно, из которого открывался вид на далекий берег. Пальмы изящно склонялись на соленом ветру, а полумесяц луны отбрасывал серебристый отблеск на затененные очертания Скалы Черепа. Столько красоты скрывало мрачное прошлое Нетландии.
Холодная ярость скрутила Джеймса изнутри, когда он представил себе ужас, охвативший Русалок и пикси за последние десятилетия. Естественно, они должны были ненавидеть людей. Как посмел Питер запятнать Нетландию своим присутствием? Как смеет этот эгоцентричный, склонный к садизму мальчишка изображать из себя Бога и относиться к местным обитателям как к простым игрушкам, предметам, которые можно отбросить в сторону по его желанию? В Джеймсе горело желание наказать Питера Пэна за причинение вреда кому-либо из обитателей Нетландии, но больше всего его переполняла ярость от осознания того, что Пэн причинил боль Динь-Динь.
Как только рыдания Динь утихли, она с трудом выдавила:
— Как только он поймал или убил всех пикси, которых смог найти, он начал собирать нашу пыльцу и сохранять ее. Когда ему надоело, он полетел обратно в Лондон и вернулся с… с тобой. Ты знаешь, что было дальше. Питер переключил свое внимание на общение с себе подобными и оставлял нас в сарае с другими животными, часто забывая покормить или позаботиться о больных и травмированных. Он был слишком занят, развлекаясь со всеми вами, Потерянными Мальчиками. По сравнению с тем, что было раньше, мы были благодарны. Но необходимость выбирать между пытками и пренебрежением была не из приятных. Многие пикси погибли.
Джеймс поежился. Он был одним из тех, кто не слишком заботился о пикси. Он никогда не уделял им особого внимания. Точно так же, как Питер всегда относился к ним как к животным, и он относился к ним.
— Мне очень жаль, Динь.
Рубашка Джеймса спереди промокла от слез пикси, но это его не беспокоило. Напротив, он чувствовал себя так, словно в его груди вновь вспыхнул огонь, разгорающийся сильнее, чем когда-либо прежде, по мере того, как он с новой силой ненавидел Питера Пэна. Никто никогда не должен был увидеть или испытать то, что пережила Динь-Динь, и с этого момента Джеймс Крюк знал, что будет бороться до последнего вздоха, чтобы свергнуть Питера Пэна. О перерыве не могло быть и речи… чего бы это ни стоило ему лично, даже если Джеймсу придется стать величайшим злодеем за всю историю Нетландии.
Питера Пэна нужно было остановить.
Глава 20
В воздухе витал сильный запах морских водорослей, когда Джеймс присел на корточки перед одной из сырых пещер у подножия Скалы Черепа, и ночной воздух хлестал его волосами по лицу. После того, как Динь преуспела в спасении всех пикси, Питер переселил Потерянных Мальчиков в полую пещеру в Скале Черепа, заявив, что если капитан Крюк доверяет ей настолько, чтобы защитить свою пыльцу пикси, то и для них там будет достаточно безопасно. Это была просто возможность, которой Джеймс ждал. Он знал о роковом недостатке Скалы Черепа — там не было пути к отступлению. Это было не убежище, а смертельная ловушка.
История Динь разожгла в Джеймсе огонь, который невозможно было погасить. Питер Пэн слишком долго избегал наказания за свои преступления, а он, капитан Крюк, не смог применить силу, необходимую, чтобы остановить его.
Больше нет.
Чего бы это ни стоило, на какие бы жертвы ни пришлось пойти, оно того стоило, если это положит конец злодеяниям Пэна. Намеки на более масштабный план, о котором рассказала ему Динь-Динь, только подтвердили, что если он не остановит Пэна сейчас, это окажется невозможным в будущем. Похищения людей, пытки невинных существ, накачивание детей пыльцой и кража их жизней… все это должно закончиться сегодня ночью, чего бы это ни стоило.
Он подал знак Динь, которая кивнула и взмыла в небо, оставляя за собой струйку пыльцы, когда она улетала. При свете луны Джеймс разглядел очертания мальчика, который патрулировал у подножия Скалы Черепа, ловко поворачиваясь на пятках в конце каждого прохода и снова возвращаясь на исходную позицию. Лучик света, исходящий от Динь, стал почти неотличим от россыпи звезд в ночном небе. Джеймсу пришлось прищуриться, чтобы отличить сияние Динь от сияния небесных тел.
Это стало проще; вскоре тень охранника прыгнула в попытке поймать пикси. Джеймс мог только представить, насколько Питер уделял первостепенное внимание поимке пикси теперь, когда их собственные запасы истощились. Динь начала метаться туда-сюда, ловко уворачиваясь от рук парня и одновременно уводя его с поста.
— Сейчас, — прошептал Джеймс Чибу, который кивнул и жестом приказал двум мужчинам подниматься по тропинке. Как только дозорный из патруля подошел поближе, все еще безуспешно пытаясь поймать Динь-Динь, Огги и Арни выскочили из кустов, зажали парню рот ладонями и крепко связали его веревкой, а затем перекинули через массивное плечо Чибу.
Когда они положили свой груз к ногам капитана, он улыбнулся, в его глазах все еще плясал безумный блеск.
— Один попался, осталось четырнадцать, — сказал он с удовлетворением. — Проверьте, нет ли у него ножа, и заткните ему рот как следует. Мы не можем позволить ему предупредить остальных.
Они захватили еще двух мальчиков, которые патрулировали лес и пляж вокруг Скалы Черепа аналогичным образом. Динь-Динь, которая стояла на стреме у входа в убежище, сообщила, что изнутри доносился только храп.
Джеймс оставил троих из своей команды присматривать за теми, кто уже был схвачен, и подкрался ко входу в пещеру, так как подниматься было намного легче, если никто не цеплялся за его спину. Он улыбнулся команде — некоторые столпились на узком выступе, некоторые парили поблизости, благодаря подаренной Динь-Динь пыльце. У многих в руках были веревки, у других — факелы, а двое держали наполненные до краев ведра с водой, которые слегка плескались, когда они пытались удержаться на выступе и в то же время удержать ведра ровно.
Все мужчины горели нетерпением. Никогда прежде они не были так близки к победе. Джеймс ухмыльнулся с мрачным удовлетворением. Питер сказал, что был слишком робок, чтобы сделать первый ход… Что ж, теперь он был готов играть так же агрессивно. Кивнув в последний раз, Джеймс швырнул глиняный горшок с лампадным маслом прямо в гору у входа. Он услышал, как горшок разбился о дно, и повернулся к своим людям.
— Приготовьтесь, джентльмены, — сказал он и швырнул вслед за ним факел.
Взрыва не последовало, но в самом конце туннеля появилось тусклое свечение, за которым последовали панические крики:
— Пожар! Пожар!
В тот же миг Питер Пэн вылетел из туннеля, летя так быстро, что был больше похож на падающую звезду, чем на мальчика. Не колеблясь, Чибу запустил ведром с водой в лидера Потерянных Мальчиков. Он промахнулся.
Джеймс проревел:
— Нет! — и прыгнул вслед за Питером прямо с вершины Скалы Черепа. Его крюк оцарапал ногу Пэна, и рука Джеймса потянулась, чтобы схватить мальчика за лодыжку, чтобы замедлить его движение, напомнив ему о том дне, когда он потерял руку из-за крокодила. Общий вес был слишком велик для того небольшого количества пыльцы пикси, которое использовал Питер, и они начали опускаться медленнее, чем если бы падали.
— На этот раз я его достану, капитан! — Джеймс услышал, как кто-то из его команды крикнул сверху. На него обрушился поток воды. Преимущество этого было в том, что вода попала в цель и окатила и пирата, и Потерянного Мальчика. Недостатком было то, что Джеймс все еще цеплялся за ноги Пэна, и когда пыльца пикси была смыта, оба все еще находились в двадцати футах от земли.