— Твоя мама, — повторила она, медленно выпрямляясь в полный рост. — Блондинка, примерно такого же роста, как я, в модном плаще?
— Похоже на нее, — пробормотал Киф, жалея, что не удивился, узнав, что Элеонора знает о ней. — Я так понимаю, это значит, что ты познакомилась с дорогой мамочкой.
— Нет, но я ее видела.
— Когда?
— Не имеет значения.
— Видишь ли, но это действительно имеет. — Киф попытался стряхнуть уличную грязь с плаща, когда встал к ней лицом. — Где ты видела мою маму? И как давно это было?
Элеонора покачала головой и уставилась вдаль.
Ее зеленым глазам, казалось, было около миллиона лет.
— Я же сказала тебе, что это не имеет значения, — тихо сказала она. — Ничего из этого не имеет значения, потому что это ничего не меняет. На самом деле, мне, наверное, не стоило идти за тобой. Я просто… никогда не видела, чтобы кто-нибудь посещал могилы, а потом я поняла, что ты и был тем мальчиком, который исчез, и я должна была хотя бы попытаться получить ответы на некоторые вопросы.
Киф съежился.
Может быть, когда-нибудь он посмеется над иронией судьбы, что у них с Альваром одинаковые прозвища.
Но в тот момент ему это показалось не очень смешным.
— Ты действительно умеешь прятаться, — сказал ей Киф. — Я имею в виду, что на кладбище я был немного рассеян. Но я не помню, чтобы видел там кого-то еще, особенно кого-то с ярко-рыжими волосами.
— Это, наверное, потому, что меня там не было, — призналась она, заправляя волосы за уши. — Я не могу все время сидеть на кладбище и ждать, не появится ли кто-нибудь, не так ли? Поэтому я спрятала маленькую камеру в кустах, чтобы как следует рассмотреть надгробия, и она синхронизируется с приложением в моем телефоне и отправляет мне оповещение всякий раз, когда кто-то задерживается дольше, чем на несколько секунд. Обычно это просто люди, посещающие близлежащие могилы, но сегодня я увидела тебя и… я не уверена, зачем рассказываю тебе это.
— Как думаешь, что я собираюсь сделать? Пойду найду камеру и украду ее? Я бы предпочел поговорить о том, почему у тебя есть могила. А также о том, как она у тебя появилась, поскольку, как я понимаю, это не так-то просто провернуть. Ты…?
Он замолчал, когда его осенила ужасающая мысль.
— Подожди-ка. Моя мама помогла тебе и твоему отцу инсценировать вашу смерть?
Если это так, то пусть он винит себя в том, что с ними случилось.…
— Нет, твоя мама думает, что мы мертвы, — заверила его Элеонора, прежде чем у него случился полный психический срыв. — И так должно продолжаться и дальше. Ты не можешь рассказать ей…
— Э-э, я тут подумал, что вся эта история с «она-стирала-мои-воспоминания» должна была бы дать понять, что мы с мамой сейчас не в ладах.
— Это может измениться, не так ли?
— Поверь мне, этого не произойдет. — Он понял, что она ему не поверила, поэтому добавил: — Давай я скажу это так. Ты знаешь, что в некоторых историях есть суперзлодеи? На фоне моей мамы эти парни выглядят милыми и располагающими. Так что, когда я увижу ее в следующий раз, мы не будем болтать или обниматься. Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы покончить с ней.
Он бы подумал, что Элеонора будет немного шокирована таким признанием.
Возможно, она даже немного испугана тем, что парень открыто говорит об убийстве своей матери.
Но она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Хорошо. Чем скорее, тем лучше.
Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, затем покачала головой и сказала:
— Мне пора идти. Я пробыла здесь слишком долго.
Она хотела вернуть ему следопыт, но не дала ему его взять.
— Прежде чем я отдам тебе это, я должна внести ясность. Ты никогда меня не видел. Мы не разговаривали. И ты все еще думаешь, что я похоронена на том кладбище. Точно так же, как я никогда не видела, чтобы ты двигал что-то силой мысли или проделывал какие-либо другие трюки, которые, держу пари, такие, как ты — кем бы они ни были — не обрадовались твоему разоблачению. Договорились?
— Ни за что. Не тебе решать, когда закончится этот разговор! Ты хоть представляешь, через что я прошел, пытаясь узнать правду о том, что с тобой случилось? Я обошел все улицы Лондона в поисках твоего старого дома, чтобы посмотреть, не пробудит ли посещение этого места каких-нибудь воспоминаний. Я бывал в библиотеках по всему миру, пытаясь узнать что-нибудь об исследованиях твоего отца…
— Ты должен прекратить это! — перебила она. — Нет, я серьезно. Оставь моего отца в покое, особенно его исследования.
— Почему?
Она скрестила руки на груди и отвела взгляд, сделав несколько глубоких вдохов, прежде чем сказать:
— Потому что… я почти уверена, что именно из-за этого его и убили.
Киф кашлянул, чувствуя себя полным идиотом из-за того, что собирался сказать. Но ее эмоции были слишком бурными, чтобы он мог разобраться в них.
— Я хочу тебе верить, — сказал он. — Просто это немного сложно, когда в том же некрологе говорится, что ты тоже умерла, и… вот ты здесь.
— Знаю. — Она закрыла глаза и обхватила себя руками. — Его написал мой отец.
— Я думал, ты сказала, что он мертв.
— Так и есть!
Слезы текли по ее щекам, и она пыталась смахнуть их тыльной стороной ладони, но новые слезы продолжали стекать.
Да, он определенно был придурком.
И он был почти уверен, что если попытается обнять ее, то в конце концов получит удар кулаком по горлу.
Поэтому он сказал ей:
— Мне очень жаль, — хотя это всегда звучало так пусто. — А ты… хочешь поговорить об этом?
Она вытерла нос и шмыгнула носом.
— Тут особо нечего сказать. Мой отец всегда был параноиком. Всегда готовил меня к тому, чего, казалось, боялся. Но к концу он стал еще более странным. Начал запираться в своем кабинете на несколько дней. Бродил по дому, бормоча себе под нос об источниках энергии и о том, что ему следовало бы уделять больше времени изучению геологии. И вот однажды ночью я спустилась вниз и обнаружила, что он разбил все свои ноутбуки и сжег все свои исследования в камине, а когда я спросила его, что он делает, он схватил меня за руки и сказал, что совершил огромную ошибку, и единственный способ исправить это… исчезнуть. Он сказал, что у