— Все, драконница, ты получила свою клятву, у нас все готово. Давай нам то, что обещала! — жадно сверкая глазами начал тот, кого Игнир обозвал Биполомом. Два других молчали, но ждали этого с не меньшим нетерпением.
— Не все! Дайте мне нож! — сухо провозгласила я, кивнув гномам. Игнир от этих слов сзади зашипел.
От этого звука я стала действовать еще хладнокровней.
Получив необходимое, первым делом обрезала часть своей серебристой юбки, подготовив бинты…
— Что ты делаешь⁈ — прошептал Игнир.
— То, что обещала… — тихо отозвалась я, деловито готовясь к жертве.
О, если можно было без этого обойтись!..
Но, увы!
Я протянула руку главному гному и приказала:
— Руби!
Глава тридцать четвертая
Игнир
Я помнил этот отчаянный взгляд еще с академии.
Она пойдет на все, чтобы спасти братьев. И не льстил себе, что она меня простила. Ей нужна моя помощь, вот и все объяснение. А ради братьев Айон пойдет на все, это давно известно. Даже на получение помощи от «проклятого Игнира».
Это было ненормально, мерзко и вообще невыносимо, но после «сюрприза от Бренна», несмотря на то, что внешне она продолжала вести с темными принятую от них игру, я видел, как за пафосом уверенных речей драконницы, дрожат ее плечи. Айонка плакала. Плакала про себя, без слез. Такое ни с чем не спутать.
Я постоянно был насторожен. Сконцентрировавшись не на разговорах, а на подготовке темных к нападению. У меня был простой план: временно заблокировать темных, забрать Айон и братьев и унести отсюда. Для этого надо какое-то время не высовываться, чтобы обо мне все позабыли. Эта роль была непривычна и неприятна, и все время я противился желанию вмешаться, соблазн, который мне нелегко побороть.
Отметил для себя, что в этой пещере есть еще два входа, один в виде высоких крепких дверей из мореного дуба, укрытых иллюзией, которые мы можем использовать на случай отступления. Второй выход — портальный, видимо, для темных. На всякий случай поставил невидимую завесу от слуг темных, если те решат напасть внезапно, эльфийская завеса немного, но удержит их и даст шанс нам сбежать. Я укрепил ее стены и заблокировал проход к двери. Нам не помещает. Их придержит.
Закончив со светлой магией, на всякий случай проверил братьев Айон на наличие личин. Все нормально, это на самом деле были Лео и Дик.
Ладно, я рассчитаюсь с Темными обязательно, только унесу отсюда Айон и братьев, и… до Бренна тоже доберусь, дайте время!
У меня был один замысел, изготовить толстые сосуды, прокалить их Светлым огнем драконницы, чтобы мертвые драконы не могли покинуть их, заманить их туда и притопить эту «немертвую братию» где-то далеко во льдах около Драконьего острова, чтобы к ним никто не смог подобраться.
Но Темные так торопились вернуться во плоти, что я просто не успел все подготовить…
Бренн сейчас был оживлен и даже весел, а меня это злило. Бегающие темные глаза бывшего слуги и ученика, то и дело подавали слугам какие-то знаки, пока его язык убалтывал Айон. Но она что-то задумала, и такие «мелочи», как приказы Бренна, ее не волновали.
Пока они вели беседу, я отметил, как слуги темных незаметно сузили оцепления вокруг нас. Готовятся. Барабан уже не бил, значит, коридоры годные для отступления полностью перекрыты.
Очень предсказуемо. Еще более предсказуемо: Бренн кинул в меня ледяной клинок. Изображая удивление, я упал и быстро воткнул золотой знак драконьего рода* себе под ключицу. Лежащим и обессиленным мне было легче исполнить план.
* Знак растворяется в крови и восстанавливает магию дракона, точнее об этом в «Чудесах»
Я напрягся, стараясь сделать все, чтобы магия вернулась. Однако Бренн метнул в меня обычный нож, ломая все планы. Для дракона это укус комара, но, увы, нож воткнулся в человеческое бедро, а не драконье… Хлынула кровь, ноги подкосились, и я упал на одно колено.
— Побудь в шкуре простых смертных, умник, — злорадно усмехнулся Бренн, наслаждаясь моими мучениями.
Я на самом деле был в шоке от боли, и даже не заметил, что ко мне подкрался темный слуга, и ударил мечом по другой ноге. Боль была невыносима… Проклятое человеческое тело! Я на короткий миг потерял сознание. Пока пришел в себя, она уже с Темными обо всем договорилась, ненормальная!
— Что ты делаешь⁈
Лихорадочно соображая, как это можно исправить, я попробовал еще раз вызвать магию, но израненное тело слушаться отказывалось.
Это потрясение! Я был абсолютно беспомощен! Как младенец!
Еле двигаясь, порвал подкладку плаща и забинтовал ноги, но это помогло слабо, кровь сочилась сквозь «бинты», и я ничего не мог сделать!
Человеческое тело слабело на глазах!
Темные избавились от Бренна, а Айон успела выторговать нам жизнь у темных… И вновь только я видел, что при виде его смерти, она еле выстояла на ногах.
Совершенно беспомощный, не в состояния встать, я с отчаяньем смотрел, как она протянула свою руку под топор гнома.
Сквозь зубы я в бешенстве шептал:
— Что ты делаешь… остановись! — Это безумие… безумие!
Несмотря на бессилие и бешенство, понимая, что ей ничего другого не остается, от меня никакой пользы нет… Гном отрубил у нее три пальца.
Было ли в моей жизни зрелище страшнее? Нет… не помню.
Она закричала, ноги Айон подкосились. Едва успел подвинуться и поймать ее. Я уже не чувствовал отчаянья и боли. Я сам превратился в отчаянии и боль, на миг прижав ее истекающую кровью к себе.
— Нам нужна кровь… — деловито добавил гном, приготовившись набирать это сокровище в кувшин.
Она протянула темному магу дрожащую окровавленную руку…
Я с ненавистью смотрел на негодяя, который равнодушно собирал драгоценную жидкость, поклявшись себе, если выживу, уничтожить всех подгорных алхимиков до последнего!..
Наплевав на мой гнев и бешенство, и на едва живую Айонку, команда темных сподручных, принялась воодушевленно возиться с дарованными им легендарной Кровью и Костьми Драконницы.
Установив кровь на огонь, разведенный тут же на столе, гномы в это время превращали кости в порошок. Мысль пришла так некстати, и лишила последних сил, когда я вдруг осознал, что не так давно собирался сотворить нечто подобное…
Айон осталась безучастной к их манипуляциям. Ее стрясло, и зуб на зуб не попадал, но пытаясь подняться, она прошептала:
— Мне надо довести это до конца… Иначе все погибнет. Весь мир… Мне надо встать!
Я склонился к ней:
—