— Добрый день, господин Болдуин, — ответил Сергей. — Неожиданный звонок, но я всегда рад обсудить дела с нашими британскими коллегами. Чем могу быть полезен?
Болдуин кашлянул, словно подбирая слова. Переводчик передавал его речь с лёгкой задержкой, но Сергей уловил тон — смесь формальной вежливости и скрытого давления.
— Товарищ Сталин, я хотел бы обсудить ситуацию в Абиссинии. Как вы знаете, итальянцы продолжают свою кампанию, и, несмотря на временное затишье, их наступление, по нашим данным, возобновится в ближайшие недели. Император Хайле Селассие планирует покинуть страну и отправиться в Лондон. Мы готовы предоставить ему убежище, но ситуация в регионе остаётся крайне напряжённой. Мы знаем, что ваши силы оказывают определённую поддержку абиссинцам. Я настоятельно рекомендую вам вывести войска, пока это ещё возможно. Итальянцы не остановятся, и их успехи могут создать для вас серьёзные осложнения.
Сергей слушал внимательно, его пальцы замерли на столе. Он чувствовал подвох. Предупреждение о выводе войск было слишком откровенным, словно Болдуин хотел отвлечь его внимание или спровоцировать на определённые действия. Но на какие именно?
Он затянулся трубкой и ответил, тщательно подбирая слова:
— Благодарю за информацию, господин Болдуин. Мы ценим вашу откровенность. Советский Союз, как вы знаете, всегда выступает за мир и стабильность. Мы внимательно следим за ситуацией в Абиссинии и примем все необходимые меры. Но позвольте спросить: какова позиция Великобритании? Вы ведь не собираетесь вмешиваться в конфликт напрямую?
Болдуин замялся на мгновение, и Сергей уловил эту паузу. Переводчик передал ответ с лёгкой заминкой, словно премьер-министр подбирал слова.
— Великобритания придерживается нейтралитета, — сказал Болдуин. — Наша задача — обеспечить безопасность императора Селассие и способствовать дипломатическому урегулированию. Мы не намерены вступать в военный конфликт с Италией. Это не в наших интересах.
Сергей улыбнулся. Нейтралитет — излюбленное слово британцев, за которым обычно скрывалось что угодно, кроме нейтралитета. Он знал из своей истории XXI века, что Лондон мастерски играл на противоречиях, поддерживая то одну, то другую сторону, чтобы сохранить своё влияние. Контроль над регионом давал доступ к Красному морю и Суэцкому каналу — ключевым артериям их империи. Но почему Болдуин так открыто заговорил о советских силах? Это было не в их стиле.
— Понимаю, — сказал Сергей, выдержав паузу. — Ещё раз благодарю за ваш звонок, господин Болдуин. Мы учтём ваши слова и продолжим следить за ситуацией. Надеюсь, наши страны смогут и дальше сотрудничать в интересах мира.
— Конечно, товарищ Сталин, — ответил Болдуин, и его голос стал чуть мягче. — Мы всегда открыты к диалогу. Всего доброго.
Раздался щелчок, и связь прервалась. Сергей медленно положил трубку. Британцы не просто так подняли тему Абиссинии. Это не было попыткой запугать — скорее, попыткой отвлечь или направить его внимание в определённое русло. Но в какое? Он чувствовал, что за словами Болдуина скрывается нечто большее, чем забота о советских интересах. Британцы всегда играли на несколько фронтов, и этот звонок был частью их сложной игры.
Он подошёл к окну, глядя на Москву. Город жил своей жизнью: по бульварам шли люди, звенели трамваи, где-то вдалеке слышался гул строительных работ. Но его мысли были далеко — в Абиссинии, где итальянские войска готовились к новому наступлению, и в Лондоне, где британцы, судя по всему, уже плели очередные интриги. Он вернулся к столу, нажал кнопку интеркома и сказал:
— Позовите товарища Молотова. Немедленно.
Через несколько минут дверь кабинета открылась, и вошёл Вячеслав Молотов.
— Товарищ Сталин, вы вызывали? — спросил он, присаживаясь на стул, указанный Сергеем.
— Да, Вячеслав Михайлович, — сказал Сергей, затянувшись трубкой. — Только что звонил Болдуин. Хотел поговорить об Абиссинии.
Молотов слегка приподнял бровь.
— Болдуин? — переспросил он, поправляя пенсне. — Это необычно. Что он сказал?
Сергей пересказал разговор, стараясь передать не только слова Болдуина, но и его тон, паузы, интонации. Он упомянул предупреждение о выводе войск, упоминание о скором наступлении итальянцев и отъезде Селассие в Лондон. Молотов слушал внимательно, делая пометки в блокноте. Когда Сергей закончил, он отложил трубку и посмотрел на Молотова.
— Что думаете, Вячеслав Михайлович? Британцы не просто так решили позвонить. Это не их стиль — предупреждать нас так открыто. Здесь есть подвох.
Молотов кивнул, его пальцы задумчиво постукивали по папке.
— Согласен, товарищ Сталин. Британцы никогда ничего не делают просто так. Их предупреждение о выводе войск — это не забота о нас, а попытка добиться чего-то своего. Я полагаю, они уже действуют в Абиссинии через местных вождей и аристократов. Пока Селассие будет в Лондоне, они, скорее всего, попытаются поставить своего человека, чтобы контролировать ситуацию в стране. Это их обычная тактика: поддерживать лояльных лидеров, чтобы сохранить влияние, не вмешиваясь напрямую.
Сергей кивнул. Он и сам это подозревал. Британцы, как он знал из своей истории, всегда предпочитали действовать через посредников, избегая прямых конфликтов, пока это было возможно. В Абиссинии они, вероятно, уже работали с местными элитами, чтобы обеспечить себе плацдарм на случай, если итальянцы захватят страну или если Селассие потеряет власть.
— Они не будут воевать с итальянцами, — продолжил Молотов, перелистывая страницы в папке. — И серьёзно помогать абиссинцам оружием тоже не станут. Их главная задача — эвакуировать Селассие и сохранить видимость нейтралитета. Но при этом они наверняка уже готовят почву, чтобы Абиссиния осталась под их влиянием, даже если итальянцы победят.
Сергей хмыкнул, выпуская облако дыма. Это подтверждало его собственные выводы. Британцы играли на долгую перспективу, стараясь удержать контроль над ключевыми регионами, не ввязываясь в войны. Абиссиния была для них важна из-за её положения у Красного моря, и они не собирались уступать её итальянцам без борьбы — пусть и косвенной. Но его беспокоило, что за словами Болдуина могло скрываться нечто большее. Прямолинейность премьер-министра была подозрительной. Это могло быть попыткой отвлечь его внимание от других их действий или спровоцировать на поспешный шаг.
— Они хотят, чтобы мы ушли из Абиссинии, — сказал Сергей, постукивая пальцами по столу. — Но я не собираюсь этого делать. Наша поддержка абиссинцам — это не только помощь Селассие, но и сигнал всем, кто смотрит на нас. Если мы отступим, это покажет нашу слабость. Итальянцы, немцы, японцы