Народ расступился, пропуская преподавателя к двери, тот на все приветствия отвечал короткими кивками.
— Так-с, — открыл он кабинет. — Заходим, ребята! И так уже три минуты потеряли!
Никто не стал говорить, что преподаватель сам задержался. Толик аж воспылал от предвкушения и похлопал меня по плечу.
— Пойдём быстрее, Костя! Надо занять лучшее место!
Лично для меня, в отличие от других новобранцев, это занятие было не то, чтобы скучным, но восторга не вызвало. Николай Александрович раздал нам заготовки под кристаллы-накопители, показал на специальных станках, как их нужно обработать, а затем провёл короткий инструктаж по технике безопасности. Толика он всё же допустил до работы с собственной задумкой, а когда мой сосед её закончил, то первым делом показал мне, чтобы похвастаться.
— Смотри, Костя! Я закончил! — широко улыбнулся Толик, протянув мне серебристый кулон с огранённым льдистым камней в центре. Я не сразу заметил, что не так, но не успел вставить и слово, чтобы перебить соседа: — Скажи же, что он прекрас…
Неожиданно камень в центре кулона слабо вспыхнул, а потом звонко треснул. Мы с Толиком уставились на то, что было артефактом, а с другого конца аудитории раздался голос преподавателя:
— Анатолий, я вижу, вы закончили? Готовы показать свою работу?
Глава 24
От вопроса преподавателя Толик вздрогнул. В глазах парня появилась натуральная паника, постепенно сменившаяся отчаянием. Губы его задрожали, а взгляд не отрывался от сломанного артефакта.
— Анатолий, я к вам обращаюсь, — добавил Елисеев в голос неприкрытое раздражение. — Вы гото…
Преподаватель как раз подошёл к нам. Ему хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию, всё понять, и разочарованно вздохнуть.
— Вижу вы не справились, Иванов, — перешёл преподаватель на официальный тон, сквозящий холодом. — Похоже, я ошибся, дав вам возможность проявить себя. Что ж, — скупо кивнул он. — В таком случае, должен вам сообщить, что повторную попытку вы не получите и будете проходить программу обучения на общих началах.
Всё больше других новобранцев оборачивались и внимательно наблюдали за разворачивающимся представлением. Каждое слово Елисеева наваливалось на плечи Толика тяжелейшим грузом, парень едва держался, сжимая кулаки и глуша эмоции внутри себя. Ему дали шанс — он его упустил и закономерно потерял доверие, примерно это было написано на его бледном, как мел, лице.
— Это… — Толик закрыл дрожащей ладонью глаза, тяжело дыша. — Конец…
Некоторые новобранцы, среди которых я заметил Дроздова, ехидно смеялись. По их самодовольным лицам было видно, как они рады провалу парня. Я столкнулся взглядом с Сергеем, глаза которого буквально ликовали, а затем слегка наклонил голову набок. Секунда… две… Дроздов перестал смеяться, улыбка исчезла с его лица и он судорожно сглотнул, вернувшись взглядом к своему рабочему месту.
— Не стоит расстраиваться, Толик, — голос мой звучал сухо, хлёстко, непривычно для соседа. Он аж дёрнулся, испуганно отпрянув от меня. — Неудачи — это нормально. Ты учишься, набираешься опыта и стараешься. Это самое главное.
— Но ведь Николай Александрович…
— Что, Николай Александрович? — положил я ладонь на его плечо, не дав упасть в омут депрессии. — Из-за его слов ты теперь перестанешь быть артефактором? Перестанешь стараться?
— Н-ну… н-нет… ну ты же слышал его… — промямлил Толик и понял, как жалко это звучит для аристократа. Он встрепенулся и выдавил из себя улыбку. — Извини… я…
— Не извиняйся, — покачал я головой, чуть сильнее сжав его плечо. — Стань лучше.
Он кивнул, сжав сломанный артефакт в кулаке. Вряд ли мои слова полностью подействовали на него, но хотя бы не позволили Толику закрыться в себе. Я мог бы поступить иначе, помочь ему создать Холодное Сердце без ошибок, чтобы он доказал преподавателю своё мастерство, но это тупиковый путь. Он должен сам, своими силами достичь успеха.
— Эй, ты чего раскис? — подобралась к нам Альбина, а рядом появились и остальные ребята. Девушка мягко взяла ладонь парня и участливо всмотрелась в его глаза. — Подумаешь, не получилось! В другой раз сделаешь лучше, я уверена!
— Она права, Толь, — улыбнулась Аврора. — Мы же только учимся. Ты вообще молодец, что попытался сразу такой сложный артефакт сделать!
— У тебя хотя бы что-то вышло, Анатолий, — прогудел Игнат и показал свою ладонь, на которой лежал кривой кристалл-накопитель. Вероятно, если попытаться наполнить энергией этот ужас, можно запросто остаться без пальцев. — У меня вот, что получилось. Не люблю артефакторику, не выходит она у меня.
Мой сосед робко улыбнулся в ответ на такую поддержку, смущенно кивнув.
— Спасибо, ребята…
Не сказать, что Анатолий сразу воспрял духом и отпустил свой провал, но ему определённо стало лучше. Он вернулся к занятию и стал помогать Игнату, изредка оборачиваясь на преподавателя и упрямо поджимая губы. Елисеев в занятии практически не участвовал, выдал задание, объяснил что делать и сидел за своим столом, читая книгу. Больше он на Толика внимания не обращал, будто его не существует.
После звонка мы покинули аудиторию и пошли в столовую, в которой каждый из нас ни словом не обмолвился о произошедшем. А на выходе из неё, когда мы уже шли на пару по спортивной подготовке, нас встретил Спицын. Куратор стоял неподалёку от крыльца, взглядом расслабленного хищника наблюдая за новобранцами, пока не заметил нас.
— Константин Викторович, — скупо кивнул он мне, после чего оглядел притихших ребят. — Вижу, вы все в сборе, это хорошо. Идите за мной.
Ничего не объясняя, куратор двинулся в сторону аренного комплекса, нисколько не сомневаясь, что мы пойдём за ним.
— Костя, ты знаешь, что происходит? — с тревогой спросила Аврора.
— Нет, — покачал я головой, задумавшись, зачем мы понадобились куратору именно сейчас.
В холле, возле стойки администратора, Спицын не остановился и повёл нас дальше, мимо спортзалов и помещений для других, спортивных занятий. Куратор на ходу вытащил ключ с номерком, а затем открыл последнюю дверь коридора.
Это был определённо какой-то танцевальный или аэробный зал. Вдоль всей правой стены, от пола и до потолка, тянулись большие зеркала с перилами. Чуть дальше, в углу, аккуратно расставлены резиновые шары с рукоятками, для занятий фитнесом. На полочках лежал спортивный инвентарь в виде скакалок, маленьких гантель, а на крючке —