— Мне не холодно, — я покачал головой.
Шая на мгновение замерла от неожиданности, затем, укутавшись в тяжелую, хранящую мое тепло ткань, повернула ко мне голову. Она едва заметно улыбнулась.
— Спасибо.
Мы пошли вдоль набережной. Внизу, в темной маслянистой воде, отражались огни города, создавая дрожащую переливающуюся картину.
Через некоторое время ее рука легко скользнула под мой локоть. Жест был естественным, почти бессознательным. Она взяла меня под руку, и мы пошли дальше. Я чувствовал ее легкое, доверительное прикосновение сквозь рукав пиджака, и это простое ощущение приносило странное, почти забытое чувство покоя.
Наконец, когда мы дошли до широкой балюстрады, нависавшей над водой, я решил, что пора. Время легкой болтовни закончилось.
— Я думаю, что ты уже догадываешься о природе моей силы, — сказал я, глядя не на нее, а на темную воду внизу.
Шая не ответила сразу. Она остановилась рядом, ее рука так и осталась лежать на моем локте. Ветер трепал ее волосы, выбившиеся из гладкой прически.
— Да, — сказала она наконец. Просто «да». Без уточнений, без вопросов. Я понимал, что этот ответ был без конкретики и мог значить что угодно. От простого «я догадываюсь кто ты такой, Виктор Громов, но у меня нет доказательств» до «я понятия не имею, о чем идет речь, но не хочу тебя перебивать».
Тогда я повернулся к ней. Наши взгляды встретились.
— Я вижу души, — сказал я. — Психеи. Могу взаимодействовать с ними. Прикасаться. Воздействовать.
Огни города на другом берегу реки казались далекими и нереальными. Легкий ветер все так же трепал ее волосы.
— Но… как? — спросила она. — Как тебе это удалось?
— У меня есть старый гримуар, — начал я. — Достался мне… чудесным образом, я и сам толком не помню, откуда он взялся, но я точно знаю, что написан он был полуэльфом.
При упоминании полуэльфа ее брови едва заметно взметнулись вверх. Это была первая явная реакция, которую я увидел на ее лице.
— Полуэльфом? — переспросила она, и в ее голосе прозвучало искреннее изумление. — Постой…
Она на мгновение замолчала, ее взгляд стал отстраненным, словно она заглядывала в глубины памяти, в хранилище знаний, недоступное людям.
— Это очень древний артефакт, — сказала она медленно. — Из тех, что считаются утерянными. Мои любознательные сородичи искали его, но так и не нашли. О нем ходили только легенды. Говорили, что он попадает в чьи-то руки крайне редко, и не всем рассказывает, что запечатано внутри него.
Я криво усмехнулся.
— Ну, не знаю, кому и что он там рассказывает, но мне он рассказывает так много и так часто, что мне хочется закрыть ему рот. Но, к сожалению, рта у него нет, поэтому закрыть невозможно.
— Он… говорящий? — она посмотрела на меня так, будто я только что признался, что обедаю с единорогами.
— Более чем. В общем, он был написан полуэльфом, который пытался постичь силу психеи, — я решил вернуться к сути.
Я рассказал ей историю, которую поведал мне гримуар. О его создателе, о его стремлении к силе, о его трагедии. А затем перешел к главному.
— Но сама сила у меня появилась не от книги. Она появилась в результате ритуала, который я проводил. Вернее, не я, а… тот, кем я был раньше. Ритуал был прерван и пошел не так. И он связал души. Мою и еще двух девушек, Алисы и Лидии. Именно тогда я и обрел эту способность.
Она слушала, не перебивая, ее темные глаза были прикованы к моему лицу. Я видел, как в ее сознании разрозненные факты — мое странное поведение в Феодосии, моя просьба о помощи, магический выброс в подземелье — складываются в единую, логичную картину.
— Ты сказал… «тот, кем я был раньше». Что это значит?
— Об этом позже.
Она кивнула и тут же задала второй вполне логичный вопрос:
— Но для чего тебе нужна была эта сила? Зачем она тебе?
Я посмотрел на нее. На ее серьезное, сосредоточенное лицо, освещенное теплым желтым светом фонарей. Она ждала ответа. Честный.
— Я не знаю, — сказал спокойно. — Я действительно не знаю.
Она нахмурилась, и в ее взгляде появилось недоумение.
— Но… ты же понимал, на что шел. Запрещенные оккультные дела, за которые тебя, по большом счету, нужно сдать в Инквизицию. И как бы… — она сделала паузу, подбирая слова, — ты мне небезразличен, Громов. И мне просто интересно, как представительнице другой расы, которая на ваши законы смотрит, скажем так, сквозь широко расставленные пальцы.
Я видел, как она пытается понять и найти логику в моих поступках, в этом безумном риске. Но связать всю полученную информацию воедино у нее не получалось.
Пришло время. Я сделал глубокий вдох. Холодный ночной воздух наполнил легкие.
— Я сказал, что тот ритуал проводил не я. Я хочу, чтобы ты отнеслась к моим словам максимально серьезно. Это действительно был не я.
Она непонимающе смотрела на меня.
— Я… — она запнулась. — Я не понимаю. Ты стоишь передо мной. У тебя была проблема со связанными на уровне энергетических потоков душами. Кто мог проводить тот ритуал, если не ты? Я тогда не сказала, Громов, но твой дом резонирует на микроуровне такой же темной магией. Кто если не ты?
— Я не тот, за кого себя выдаю, — перебил ее. Я отстранился, разорвав наше объятие, и отошел на шаг, чтобы видеть ее лицо полностью. Ее глаза расширились от удивления. — Я действительно не знаю, зачем старому Виктору Громову понадобилась эта сила по одной простой причине.
Я выдержал паузу, самую длинную и самую тяжелую за весь наш разговор. А потом сказал. Просто, без пафоса, как констатируют медицинский факт.
— Потому что я не из