Я замолчал, не зная, чего дальше от нее ожидать. Что она рассмеется мне в лицо, или посмотрит с жалостью, как на сумасшедшего. Возможно, если бы не ее заклинание, то эльфийка вызвала бы скорую помощь и попросила доставить в ближайший дурдом. Или просто развернулась и ушла, навсегда вычеркнув меня из своей долгой жизни.
Шая молчала. Она медленно отвернулась от меня и подошла к самому краю балюстрады, достав из кармана тонкую сигарету. Раздался щелчок открываемой крышечки, после чего последовало закономерное «чврррк», вспышка и огонек, что на мгновение осветил ее сосредоточенное лицо, выхватив из мрака острые скулы и линию сжатых губ.
Она сделала глубокую затяжку, выпустила в ночной воздух тонкую струйку дыма, которую тут же подхватил и унес ветер. Я смотрел, как она курит, и ждал.
И в этот момент тело предало меня. Старая, въевшаяся в каждую клетку этого организма привычка Виктора Громова взвыла, требуя своего. Я почти физически ощутил фантомный вкус табака на языке, почувствовал, как пальцы сами собой дернулись, ища в кармане несуществующую пачку.
— Что ж, — произнесла она наконец, не оборачиваясь. Дым от сигареты окутывал ее голову легкой, призрачной дымкой. — Теперь мне, по крайней мере, ясно, почему твое поведение так разительно отличается от того, что я видела в досье.
Я шумно выдохнул, уперевшись локтями на балюстраду. Итак, она продолжает со мной диалог. Как минимум это значит, что она приняла этот факт как истину и не сочла меня поехавшим.
— Ты даже себе представить не можешь, насколько это тяжело. Постоянно быть не собой. Постоянно анализировать, контролировать каждое слово, каждый жест, чтобы не выдать себя. Играть роль человека, которого ты презираешь, и расхлебывать последствия его поступков.
Я повернул голову, взглянув на нее. Шая тоже смотрела на меня, продолжая затягиваться горьким дымом.
— Знаешь, я почему-то был уверен, что ты обо мне читала перед тем как ехать в Феодосию, — сказал я с кривой усмешкой. — Изучила достаточно материалов, чтобы сделать определенные выводы.
— Я изучала, — согласно кивнула она. Тлеющий табак снова на мгновение осветил ее лицо. Ветер играл с ее прядями.
Затем эльфийка рассмеялась. Не громко, а тихо, почти беззвучно.
— Нет. С точки зрения общих моментов ты хорошо попадаешь в образ, — сказала она. — Но я ожидала увидеть спивающегося алкоголика, который берет взятки направо и налево. А встретила мужчину, который проявил себя как человек с большой буквы этого слова, — сказала она, немного помолчав. — У моего народа много пословиц, как, впрочем, и у вашего. Мой дедушка, заставший войну чуть ли не в самом ее начале, любил повторять одну из них: «мир не без хороших людей», но никогда не вдавался в подробности, что он под этим имеет ввиду.
Она затушила сигарету о гранит парапета и щелчком отправила окурок в темноту.
— Я не могу сказать, что я хороший человек, — ответил спокойно. — Просто делаю то, что считаю правильным.
Шая выпустила последнюю струю сизого дыма и оттолкнулась от балюстрады.
— Предполагаю, что именно за это тебя и убили, — она криво усмехнулась. Но иногда этого достаточно, — эльфийка посмотрела мне в глаза, улыбнувшись и уточнила: — Делать то, что считаешь нужным.
После чего крутанулась на пятках и медленно пошла вдоль набережной. Я последовал за ней.
— И что ты думаешь? — спросил я, поравнявшись.
— Что теперь все встало на свои места. Твои знания в медицине, которых не могло быть у обычного коронера. Твои странные способности. Твое отношение к Алисе и Лидии. Ты не пытался их использовать, а всячески оберегал, насколько это было возможно.
— Значит, ты мне веришь? — спросил я.
— Я верю фактам, — ответила она. — А все факты говорят, что ты действительно не тот, за кого себя так умело выдаешь. Хотя, я уверена, что у всех твоих знакомых было ощущение, что перед ними другой человек.
Я рассмеялся. Громко. Заливисто.
— Было дело.
Она тоже улыбнулась.
— И как ты это объяснил?
— Сказал, что понял, что дальше так жить нельзя, и начал жизнь с чистого листа.
— Вполне правдоподобно для спиващегося алкоголика.
Я пожал плечами.
— Хочешь еще забавный факт? — спросила она, снова взяв меня под локоть.
— Давай.
Этот простой жест заставил меня немного расслабиться. Значит, она верила. И не собиралась от меня никуда на данный момент деваться. Это, черт возьми, грело душу и успокаивало.
— Таких, как ты, в моем народе называют «подселенцами». Очень редкое явление.
От слова «подселенец» меня передернуло от пяток до макушки. Выходит, раз гримуар знает это слово, то и его создатель знал что-то об этом феномене.
— Мне доподлинно неизвестны его причины, но это связано с магическими резонансными частотами, которые возникают в момент сильного эмоционального накала и некорректно проведенного ритуала. Подробнее, наверное, об этом могут сказать только более взрослые эльфы, которые разбираются в этой теме. А забавный факт заключается в следующем: в этом мире уже были подобные тебе, и как раз среди моих сородичей. Затем я еще читала про опыты, в которых мой народ пытался отправить некоторых из наших подобным образом в другие миры. Один раз получилось, но связь с испытуемым очень скоро оборвалась, и что с ним случилось, никому неизвестно.
Я слушал ее, затаив дыхание.
Не может быть. Это же… это же выходит, что человек из ее народа мог попасть в мой мир⁈