— Громов, ты еще и готовишь?
Усмехнулся, поддевая лопаткой края схватившегося омлета.
— Я полон скрытых талантов.
— В этом я уже успела убедиться, — хмыкнула она.
Через пять минут завтрак был готов. Я разложил золотистый омлет по двум тарелкам, украсив остатками свежей зелени.
— Вкусно, — сказала Шая, отложив вилку. — Где ты так научился?
— Долгая история, — ответил я, доедая свой завтрак. — Когда живешь один, приходится осваивать много полезных навыков, кроме основной работы.
Она кивнула, принимая этот ответ без дальнейших расспросов. Когда с завтраком было покончено, она поднялась.
— Мне нужно привести себя в порядок. Десять минут.
— Десять вчерашних минут, — спросил я, подперев щеку ладонью и наклонив голову. — Или человеческих?
Она закатила глаза, но ничего не ответила.
Пока она занималась собой, я быстро вымыл посуду и привел в порядок кухню, убрав все по местам. Когда Шая вышла, она была уже в строгом деловом костюме темно-синего цвета, волосы собраны в аккуратный пучок. От утренней расслабленности не осталось и следа. Передо мной снова был агент МВД, собранный и готовый к работе.
— Поехали? — спросил я, накидывая свой отглаженный пиджак.
— Поехали.
Такси мы вызвали прямо от подъезда. Машина быстро понесла нас по утренним, еще не до конца забитым пробками улицам. Я назвал водителю адрес Центральной дворянской больницы.
Всю дорогу я молчал, прикидывая, каким образом нам придется вести разговор, ведь задача была нетривиальной: убедить упрямого, скептически настроенного аристократа в том, что его чуть не отправил на тот свет проклятый артефакт.
— Мы на месте, — сказал водитель, притормаживая у знакомого мне шлагбаума.
Мы вышли, и я провел Шаю по аллее к главному входу, где автоматические двери разъехались, пропуская нас в вестибюль.
С завотделением мы пересеклись у лифта совершенно случайно. Он кивнул мне, после чего окинул взглядом Шаю, но, кажется, даже бровью не повел. Видимо, для столицы эльфы не были чем-то из ряда вон выходящим, хотя я бы на его месте напрягся. Кто его знает, что тут может делать эльфийка в строгом костюме…
— Его состояние значительно улучшилось, — сказал он мне, пока мы поднимались на третий этаж. — Просто невероятная динамика. Давление почти в норме, сатурация тоже. Мы даже перевели его с парентерального питания на легкую диету. Утром он съел целую тарелку овсянки. Настоящее чудо.
Удивительное слово «чудо». Почти всегда им можно объяснить что угодно, что не поддается объяснению. Хотя я в своей жизни этим словом не пользовался по понятным причинам. Ни один посетитель моего отделения не вставал со своего места и не уходил по своим делам. А если бы и встал, то, скорее всего, было бы как в том анекдоте: «гулять — гуляй, а за территорию не выходи».
— Ну и хорошо, — ответил я. — Мы как раз к нему наведаться.
— Прошу, только недолго. Ему все еще нужен покой.
— Мы постараемся, — ответил я.
Мы вошли. Отец сидел в кресле у окна, глядя на парк. На нем был больничный халат, но сидел он прямо, не сутулясь, и в этом простом факте читалось начало возвращения былой силы. Я же лишь удивился, как быстро ему доставили сюда еще и кресло и, интересно, за какие заслуги.
Услышав наши шаги, он медленно повернул голову. Его взгляд скользнул по мне, затем остановился на Шае.
— Отец, — сказал я, — познакомься, это Шаянин Альк Ш’атир, представительница Особого Отдела по Правам Эльфийского Народа при Министерстве Внутренних Дел.
Шая сделала едва заметный кивок, не сводя глаз. Мне показалось, что я почувствовал или увидел, как она включила собственное «зрение» и прямо сейчас «сканировала» моего отца.
— Андрей Иванович, — ее голос прозвучал ровно и мелодично.
Отец окинул ее долгим изучающим взглядом.
— Присаживайтесь, — сказал он, указав на стул. — Так значит, это и есть твой специалист из МВД? — обратился он ко мне.
— Верно, — сказал я.
— Мы пришли поговорить о вашем здоровье, — сказал Шая самым деловым тоном, который я только слышал от нее. — И о причине его резкого ухудшения. Виктор, — сказала она, — передайте мне, пожалуйста, ваш артефакт.
Я вытащил часы из кармана пиджака и передал ей.
Шая кивнула, после чего положила их на открытую ладонь.
— Вот она. Причина.
Отец посмотрел на часы, затем на меня. На его лице не отразилось ничего, кроме холодного недоумения.
— Это просто часы, — упрямо повторил он. — Подарок.
— Это не просто часы, — ответила эльфийка. Ее голос был спокоен, но в нем появилась та самая сталь, которую я слышал во время нашей работы в Феодосии, когда она спорила с братом или с другими сотрудникам. — Это артефакт.
Я заметил, как в глазах отца мелькнула тень раздражения.
— Сударыня, я ценю ваш опыт, но я человек прагматичный и в сказки не верю, несмотря на то, что в нашем мире существуем магия. Оклеветать можно что угодно, но где доказательства?
— Вам и не нужно верить, — пожала плечами Шая. — Вам достаточно наглядно увидеть, как работает механизм этой безделушки.
Отец смотрел на нее с откровенным скепсисом. Я видел, как он сжал подлокотники кресла. Он был готов в любой момент прервать этот, как ему казалось, фарс.
Шая смотрела на него надменно-презрительным взглядом, которым, кажется, любила одарить почти всех людей, но так, чтобы не вызывать у собеседника явного раздражения.
Наконец, когда они закончили играть в гляделки, эльфийка поднялась со стула и подошла к подоконнику, у которого сидел отец, и вытянула из вазы свежесрезанные цветы.
— Что вы делаете? — возмутился он, явно собираясь вскочить со своего места, но эльфийка тут же повернула голову в его