— Возьму на себя смелость, сделать выводы. Помимо диверсии уже была заранее подготовлена информационная атака на Советский Союз. Цель — вызвать панику, недовольство партией, правительством, и вообще Советской властью, и жизнью в Советском Союзе. Здесь наши противники сильно… — я хотел сказать «поторопились», но меня перебил Цинев:
— Обосрались, — громко произнес он и хохотнул — резко, словно ворона каркнула.
— Примерно так. Сейчас нужна максимальная гласность. — Я смотрел на Леонида Ильича. — Позвольте внести некоторые предложения?
— Говори, Володя, чего уж, — Брежнев кивнул.
— Нужно смонтировать табло с дозиметром в центре Свердловска. Такое же табло на Белоярской АЭС, в центре Заречного. Если ажиотажный спрос на йод возник — прекрасно, пусть берут сколько влезет, снять все ограничения, но по телевидению и в газетах врачи должны объяснить, что чрезмерное употребление йода ведет как минимум к ожогам, не говоря уже о прочих побочных эффектах, таких, как раздражение желудочно-кишечного тракта и так далее. Дальше — было бы хорошо, если бы вы, Леонид Ильич, во время своей поездки в Свердловск, разрешили иностранным журналистам снять ваше посещение Белоярской АЭС. Вообще показать, что все в порядке. Ну и остается академик Сахаров… — здесь я сделал паузу, окинув присутствующих серьезным взглядом. — Не нужно недооценивать вред внутреннего диссидентства. Всех, ушедших во внутреннюю эмиграцию объединяет фигура Сахарова. Бороться с этим бесполезно. И даже вредно. В данной статье, — я поднял лист перевода интервью Сахарова, — человек настолько оторван от реальности, настолько уверен в своем бреде, что этот бред становится заразным, вызывая истерию. Дайте ему возможность высказаться открыто. Но проиллюстрируйте его заявления — а он с пеной у рта будет доказывать, что в Свердловске буквально ядерная катастрофа — проиллюстрируйте реальными киноматериалами. Сделайте прямую линию, чтобы каждый желающий мог позвонить. Просто противопоставьте его бред правде людей, которые живут в Свердловской области. Думаю, вы этим снимете и проблему Сахарова, и при этом не поставите его в позицию великомученика, невинной жертвы и борца за свободу.
— Нормально вы предложили опустить его, — хмыкнул Цинев.
— Отличный ход, — поддержал меня Удилов. — Хотите свободы -держите сколько влезет.
— Есть один маленький нюанс — Сахаров секретоноситель, — напомнил Цинев.
— Здесь можно проконсультироваться у академика Александрова. Пусть Анатолий Петрович оценит, насколько эти секреты актуальны. Возможно, они давно устарели, после того, как Сахаров отошел от реальной научной деятельности и занялся защитой прав человека? Наука не стоит на месте, шагает вперед семимильными шагами. — Я посмотрел на Леонида Ильича и продолжил:
— В случае успеха диверсии, уже сейчас было бы сильное давление наших противников, вплоть до диктата условий, до ввода войск ООН в нашу страну.
— Уже пришел запрос в МИД по поводу инспекции МАГАТЭ, — доложил Устинов. — И мы, получив его, сначала ответили вежливым отказом. Но теперь, после ваших слов, Владимир Тимофеевич, я склоняюсь к тому, чтобы не только разрешить инспекцию, но и самим пригласить директора МАГАТЭ.
— Хорошо, — Леонид Ильич кивнул Устинову. — Будем действовать в этом направлении. Если будет необходимость, я даже приму этого Сигварда Эклунда.
— Большой вопрос: кто организовал провокацию? — Устинов повернулся к Удилову, стекла очков слабо блеснули. — Я просто не представляю уровня безответственности и безнравственности исполнителей.
— Боюсь, что здесь не все так просто, — Удилов открыл одну из своих папок. — Это многоплановая операция западных спецслужб. И самое плохое, что им подыгрывает кто-то из наших. Хорошо, что успели вывезти тело повесившегося начальника арсенала.
— Он действительно повесился? — уточнил Рябов.
— Нет. Обнаружен след укола и следы сильнодействующего транквилизатора в крови. Имела место быть инсценировка самоубийства. Видимо, не думали, что операция может сорваться и что нам не придет в голову заниматься на фоне взрывов расследованием. Иначе применили бы что-то, что патологоанатомы не смогли бы выявить. — Он повернулся ко мне. — Владимир Тимофеевич, я благодарен, что вы своевременно указали на возможность сознательного искажения заключения судмедэкспертизы.
— У меня к вам тоже вопрос, Владимир Тимофеевич, — впервые за все время совещания подал голос Машеров. — Откуда у вас появились сведения о готовящемся террористическом акте на Белоярской АЭС?
— Сведений не было, Петр Миронович, — ответил Машерову. — Просто сложил два плюс два. Учения на АЭС, в это же время Ельцин уезжает из региона. И сведения о том, что он вывез свою семью из области. Считайте это паранойей, считайте чем хотите, но я просто почувствовал, что нужно проверить. И не ошибся. Не успели подъехать к командному пункту, как обнаружили связанного солдата охраны. Остановили учения в последний момент. А проверить, что в рюкзаках у местных «диверсантов» — это вполне естественно.
— Значит вот как… Вы все-таки считаете, что имел место преступный умысел? — Машеров смотрел на меня с прищуром. — Не стечение обстоятельств? Не несогласованность действий силовых структур? Не обычное наше российское раздолбайство?
Брежнев поднял перевод статьи Мастерса и стопку прикрепленных к нему фотографий, тряхнул в воздухе и бросил на стол.
— О каком раздолбайстве можно говорить после этого, Петр Миронович? Взрыва на АЭС явно ждали и были уверены, что все пройдет по плану, — вместо меня ответил Леонид Ильич и тут же обратился к Удилову:
— Сейчас организуйте инспекцию в Свердловское УКГБ. И, Вадим Николаевич, перетрясите все, с ног до головы. Я тоже съезжу в Свердловск, но торопиться не надо. Там по обстоятельствам посмотрим, когда удобнее будет. У нас еще ведь пленум на носу, — он посмотрел на Александрова-Агентова, который быстро строчил в блокноте. — Но с планами определились, продолжил Брежнев. — Замятина ко мне вызовите, — обратился Леонид Ильич к Александрову-Агентову. — Вас больше не задерживаю. Товарищи, вы можете идти и… еще раз огромная благодарность всем за хорошую работу. Особенно, вам, Владимир Тимофеевич.
Машеров первым покинул кабинет. Устинов и Рябов остались с Брежневым, обсуждая безопасность объектов атомной энергетики. Удилов с Циневым тут же направились в кабинет Рябенко — позвонить и договориться о встрече с ним. А я проводил Капитонова до выхода из здания.
— Иван Васильевич, у меня к вам будет деловое предложение, — притормозил его на крыльце.
— Все что угодно, Владимир Тимофеевич, все что вам угодно, — слегка напрягшись, залебезил Капитонов.
— Давайте пройдемся, — и я, взяв его под руку, направился к садовой аллее.
Пока шли,