— Отвлекись. Сейчас Кобылин. — Я уперся в Федора взглядом. — Что у тебя?
— Прошу простить мне некоторую самодеятельность, но здесь находится группа работников из Калининского УКГ. Попросил помочь в операции. Так думаю, в Калинине у Ельцина нет своей теплой лапы? — и Федор ухмыльнулся примерно так, как это бы сделал сам Мефистофель.
— Хорошо, — согласно кивнул я. Встреча с Ельциным в девятнадцать часов в столовой на Старой площади. Сделайте все как надо.
Кобылин кивнул и вышел.
— Даня, звукозапись и все остальное в норме? — спросил, скорее для проформы.
— Ну да, вы сомневаетесь? — вопросом на вопрос ответил Даниил.
— Я не сомневаюсь, я проверяю, — ответил ему. — Что по отпечаткам? — вперил взгляд в Соколова.
— Да что? Снял, передал, сверяют. Как будут результаты — доложим, — ответил ростовский балагур.
— Не спускать глаз с Боннэр, Андрей, как дело закончим, я сам тебе проставлюсь, но пока смотри за ней в оба. День и ночь. И особенно, ее контакты. Все, пошел выполнять задание.
— Да ладно, шеф, я уже на взлете, — хохотнул Соколов и вышел.
Столовая напротив здания ЦК, в которой часто столовались командировочные из регионов, была освобождена от посетителей очень быстр. Просто повесили табличку «Закрыто на спецобслуживание», которую сняли после того, как там обосновались ребята из Калининского УКГБ.
Удилов вызвал меня буквально перед началом операции.
— Вадим Николаевич. Здравствуйте, — поприветствовал его.
— Проходите, Владимир Тимофеевич, садитесь, — пригласил он, поправив перед собой карандаши. — Я не ждал вас сегодня, из медпункта доложили, что серьезное нервное истощение, плюс наложившаяся на это вирусная инфекция. Но с вахты доложили, что вы здесь. — и тут же, без перехода:
— Есть мысли по поводу провокации на Белоярской АЭС?
С Удиловым либо как на духу, либо как на расстрел. Я ответил:
— Что у вас по старой гвардии?
— Пока еще ничего, — Удилов нахмурился, встал из-за стола и прошелся по кабинету. — Здесь вам важно понимать, Владимир Тимофеевич, что те же Микоян, Каганович, тот же Молотов, у них определенный иммунитет. А это значит, что даже если они куда-то… — здесь он сделал паузу и дальше продолжил в совершенно неприемлемом для него стиле: — Даже если они замешаны в каком-то очень неприглядном деле, мы закроем на это глаза… И Леонид Ильич тоже… До определенного момента.
— А является ли таким моментом взрыв АЭС? — так же в лоб задал вопрос.
Признаться. Меня эти двойные стандарты уже достали. И Удилов, как председатель Комитета, должен был быть на полшага впереди. Но он, неожиданно для меня, разозлился:
— У вас есть веские доказательства? — хлопнув руками по столешнице, он навис надо мной.
— Пока нет, но скоро будут, — ответил я, глядя ему в глаза.
— Вот как будут, так и поговорим, — ответил Удилов. — А пока… есть, в конце концов, презумпция невиновности…
Я встал, с укором посмотрел на него, и молча вышел из кабинета.
В УСБ окинул взглядом свою команду. Не было только Соколова, который отправился следить за Боннэр.
— Марсель, Газиз, на вас отпечатки этой суки… прости меня Господи, но по другому я ее не могу назвать. Где-то она должна была отметиться, вот нутром чую. И пока не найдете ее следы в картотеке, здесь не появляйтесь. Даниил, ты сейчас дуй в столовую, где назначена встреча, подготовь все. Федор там, с калининскими операми. Проинструктируйте, чтобы все прошло как по маслу. Обычная атмосфера, чтобы ни одной фальшивой ноты.
— Все будет пучком, — ответил Даня и, смахнув рукой в спортивную сумку кучу поводов со стола, вышел из кабинета.
— Карпов, теперь с тобой. Здесь должны принять задержанного по всем правилам, — сказал я.
— Понимаю, — кивнул Карпов. — С особым цинизмом.
— Люблю людей, которые все правильно понимают, — хохотнул в ответ и вышел.
Посмотрел на часы — около шести. Есть примерно час до встречи, может, чуть больше. Решил зайти в буфет.
Перед встречей с Ельциным был спокоен. Почему-то не было даже малейших сомнений в том, что все пройдет как надо. Я слишком хорошо знал его.
Взял порцию печени с картофельным пюре и, будто еще недавно не кривился от любой пищи, навернул с таким удовольствием, что самому смешно стало — как с голодного мыса сорвался!
Ельцин. Изобретать велосипед с ним не стал. Как сказал Капитонов, Ельцину очень нужен свой начальник КГБ по области. И за генерала Корнилова он впишется. Это я почувствовал и прочел в его голове еще в Свердловске.
А дальше поступил по той же схеме, как Сечин с Улюкаевым. Сечин подсунул миллион долларов Улюкаеву, и ФСБшники задержали его прямо с этим миллионом, прямо в машине. Но повелся уллюкаев не на деньг, а в первую очередь на авторитет Сечина, как на ближайшего соратника Путина. Так и Ельцин сейчас воспринимает меня, как ближайшего соратника Брежнева. Особенно, после тех съемок рядом с Уолтером Кронкайтом. И мне не стыдно, вот совсем не стыдно! Да я бы собственными руками удавил этого упыря Ельцина, но блин — презумпция, чтоб ее, невиновности, как сказал Удилов.
Что ж, сейчас и посмотрим, кто у нас самый невиноватый…
В полуподвал забегаловки напротив здания ЦК на Старой площади я вошел минут без пяти семь. Опытным взглядом окинул публику.
Неподалеку от входа сидели трое, по виду командировочных. В серых пальто, шляпы лежали рядом на столе. Тут же закуска — немудреная, сельдь под майонезом, тут же яйцо под тем же майонезом, рядом графинчик с водкой, уже початый.
— А я тебе говорю, нема фондов, — шумел один из них.
На что его сосед по столу меланхолично возражал:
— Кому нема, а кому ма, завтра снова пойдем.Чуть дальше, почти у самой стойки, пара в спецовке, по виду типичные сантехники, спорили с барменом, громко вопрошая:
— Вот ты меня уважаешь⁈
Я сел за стол посредине зала и, когда подошла раздатчица, попросил ее:
— Я тут товарища жду, мне пожалуйста чай и какую-нибудь плюшку.
— Ой, у нас сегодня ватрушки удались, вам точно понравятся, — улыбнулась она и, качая бедрами, удалилась за стойку.
Борис Ельцин и Капитонов вошли в забегаловку для командировочных спокойно, как к себе домой. И если Капитонов нервничал, я это очень хорошо чувствовал, то Ельцин был