Я наклонилась ближе, наши взгляды встретились в немой битве. Я нежно прижалась губами к его губам, но он не ответил. Почему? Он действительно предпочитал мне Шуру? Дурак!
Наклонившись ближе, я прошептала ему на ухо низким и угрожающим голосом.
– Ты мой волк. И если я когда-нибудь снова почую на тебе запах другой девицы, ты пожалеешь об этом больше, чем можешь себе представить.
– А что об этом думает сама Шура? – прошептал он мне в самые губы.
Почему его так волновало, что она думает?
– Мы обе хотим наказать тебя за это. Наказать так, чтобы ты никогда не осмелился даже подумать о какой-либо другой женщине, кроме нас.
– Вас?… Ты сама-то слышишь себя?
Я уселась на стол, свесив ноги с края. Заметила, как напряглось лицо Морана: он поджал губы, сжал кулаки. И я прекрасно знала почему – моя ступня находилась прямо на его причинном месте.
Моран промолчал, хотя уголки его губ слегка дрогнули. Он неспешно налил себе еще один бокал вина.
– Разрешишь? Мне необходимо затуманить свой разум. Если этого не сделаю, будешь хромать до конца этого месяца. А Шуре этого я не желаю.
Он схватил меня за ногу, грубо притягивая к себе. Я лишь рассмеялась, заметив смущение остальных за столом.
– Встань со стола, не унижай себя, – небрежно высказался он, поднимаясь. – Твои темные чары на меня не действует.
– Да неужели? Раньше они неплохо работали. – парировала я, моя уверенность была непоколебима.
– Ты так думаешь? Подумай еще раз.
Он выудил из кармана что-то завернутое в салфетку и кинул его содержимое в свой бокал с вином.
– Теперь Шура узнает, что ты не имеешь полной власти над ее телом. Ты не можешь контролировать, с кем и на сколько ей разрешено владеть собой. Решает она, а не ты.
Он ухмыльнулся и ушел из-за стола.
Мне захотелось закричать, разорвать его на части за то унижение, которому он меня подверг. Никто и никогда не разоблачал меня подобным образом. Моран думает, что открыл ей глаза? Он жестоко ошибается. Мы делим это тело поровну, и я не собираюсь отпускать свои бразды правления.
Опустив голову, я рассмеялась сквозь бурю распоясанных эмоций, бушевавших во мне. Ладно, если он желает поиграть со мной в эту игру, я изменю ее правила. Нет. Я их вообще сотру.
Утро вечера мудренее, а дева мужа удалее.
Ложка дегтя испортит бочку меда
Я стремительно мчалась по запутанным коридорам поместья. Ярость сжимала горло, когда я, завернув за очередной угол, столкнулась с пустым залом.
– Черт возьми! – выкрикнула я, и мой голос отозвался гулким эхом. В порыве отчаяния я ударила кулаком по холодной каменной стене. Боль пронзила костяшки, и, отдернув руку, я увидела, что она запачкана кровью.
– Я оставлю тело тебе на этот день, – прошептала нечисть в моей голове. – Я устала от этого безумия. Никогда за все столетия своего бессмертия я не испытывала такой ярости к мужчине, как сейчас! Ты можешь забрать Морана себе даже без ягоды. Он невероятно талантлив в умении быть невыносимым. Позови мне, дорогая, если я тебе понадоблюсь.
В голове настало затишье. Я глубоко вздохнула, отступила назад и закрыла глаза. Мне нужен был свежий воздух.
Я бросилась к ближайшей двери и распахнула её настежь.
Внутри я обнаружила старую, давно забытую комнату для гостей, покрытую пылью. Ноги сами понесли меня на балкон. С последним усилием двери со скрипом распахнулись, открывая заснеженный простор.
Выйдя на воздух, я глубоко вдохнула. Передо мной раскинулась обширная долина, укрытая белым покрывалом, а далекие горы возвышались, как древние стражи.
Облокотившись на перила балкона, я заметила что-то: белый лис неподвижно стоял между деревьями, его яркие глаза блестели в сумерках.
Внезапно дверь в комнату со скрипом отворилась. Сначала я приняла это за порыв ветра, но затем заметила тень, скользнувшую внутрь. С удивлением я вскоре разглядела Рати, сидящего у стены.
– Рати, – выдохнула я, опускаясь на колени рядом с ним. Его кожа была бледной, темные круги подчеркивали ввалившиеся глаза. – Как ты себя чувствуешь? Выглядишь неважно.
Он тупо смотрел перед собой, погруженный в свои мысли.
– Я не спал три ночи, – пробормотал он, его голос едва слышен. – Я думал о тебе и Агнии.
Он протянул мне смятый листок бумаги, и я в замешательстве развернула его.
– Что это? – спросила я, просматривая страницу, заполненную торопливо нацарапанными сравнениями характеристик двух людей. Рати… И Агния.
– Просто… прочитай, – настаивал парень, нервно покусывая щеку.
Я начала читать вслух некоторые черты.
– Ты добрый, преданный, но… немного упрям.
Я нежно погладила его по щеке, одарив улыбкой.
– Зачем же ты это написал?
– Чтобы ты знала, какого парня променяла.
– Рати, дорогой… Ты можешь свободно покидать территорию поместья в отличии от других. Однажды ты найдешь в городе хорошую девушку, что полюбит тебя всем сердцем. Я уверена.
– Мне не нужна никакая девушка! – воскликнул он, вскакивая на ноги. – У меня очень специфический вкус на женщин.
– На женщин? Но ты же ещё…
– Что? Слишком молод? Нет!
Он схватил меня за плечи, его хватка болезненно сжалась на мне. Его когда-то безмятежные голубые глаза теперь пылали яростью.
– Рати, ты делаешь мне больно…
– Больно? Да что ты знаешь о боли, Сирин? Нет, не буду больше звать тебя так! Шура. Так знай, Шура, ничто уже не сможет ранить меня сильнее, чем ты умудрилась! – выпалил волчонок, выхватив бумагу у меня из рук. – Сожгу ее к чертям.
***
После напряженного разговора с Ратишей я удалилась в свои покои, не в силах появляться больше на публике. Мне нужно было очиститься от хаоса, царившего в моей голове.
Я наполнила ванну и разожгла печку под ней, чтобы подогреть воду. Когда вода постепенно достигла приятной температуры, я медленно разделась, позволив волосам свободно упасть на оголенную спину.
Меня охватило неприятное чувство, что за мной наблюдают. Я огляделась,