И вот мы втроём сидим вокруг мерцающей проекции станции Ксантос.
Дэриан строит биологические модели, его длинные пальцы летают по интерфейсу, выстраивая сложные цепочки ДНК.
Кайрон набрасывает поверх схемы логистические маршруты, просчитывая стоимость и время доставки.
А я… я рисую. Я беру стилус и прямо на голограмме начинаю набрасывать эскизы, как могут выглядеть живые датчики, где их можно разместить, как они будут взаимодействовать с окружающей средой.
— Здесь, в системе вентиляции, — показываю я, — они могут улавливать споры грибка. А здесь, рядом с энергоядером, реагировать на малейшие утечки радиации.
— Гениально и просто, — константирует Дэриан, изучая мои каракули. — Органический аналог сложнейших сенсоров.
— А вот это, — Кайрон указывает на часть моего эскиза, — мы можем производить на месте, на Ксантосе, что снизит затраты на логистику на двадцать процентов. Ира, ты гений!
Я сижу, слушаю их и чувствую, как внутри меня распускается тёплое, незнакомой чувство собственной ценности. Здесь, сейчас, я не просто ценный актив, не объект страсти или защиты. Я… партнёр.
И всё же не обходится без спора.
— Нужно запустить пилотный проект на трёх станциях сразу, — горячо доказывает Кайрон. — Быстро, жёстко, получить обратную связь и масштабировать.
— Абсолютно неверно, — парирует Дэриан. — Сначала длительные лабораторные испытания. Затем один, максимально контролируемый полигон. Идеал не терпит суеты.
— Твой «идеал» занимает годы! — взрывается Кайрон.
— Твой «прорыв» обернётся катастрофой, если мы упустим критичный изъян!
Они спорят, глядя друг на друга, Кайрон порывисто, Дариан строго. А я смотрю на них и на голограмму, и вдруг решение приходит само собой, рождённое на стыке их противоречий.
— А почему бы не сделать и то, и другое? — тихо говорю я.
Они оба замолкают и выжидающе смотрят на меня.
— Мы можем создать два типа сетей, — продолжаю я, чувствуя, как идея кристаллизуется. — Быструю, кайроновскую, на основе существующих, быстро мутирующих растений. Её можно быстро развернуть для базового мониторинга.
Я смотрю на Дэриана, пристально рассматривающего меня, и добавляю:
— И дэриановскую сеть, идеальную, генномодифицированную, которую мы будем тестировать и дорабатывать годами. Они не будут мешать друг другу, а лишь дополнять. Одна даст быстрый результат, вторая обеспечит долгосрочное совершенство.
Кайрон и Дэриан переглядываются. И впервые за вечер на их лицах появляется одно и то же выражение, в котором я с затаённой радостью распознаю уважение, хоть и с изрядной долей удивления.
— Компромисс, — произносит Дэриан, и в его голосе звучит одобрение.
— Элегантное решение, — усмехается Кайрон. — Берём на вооружение.
Он тянется и выключает голограмму.
— На сегодня, думаю, достаточно. Наша жена не только красива, но и чертовски умна. — Его взгляд скользит по мне, тёплый и полный нового, незнакомого оттенка гордости. — Я всегда знал, что нам с тобой повезло, коллега, — это он говорит Дэриану.
Дэриан кивает, его взгляд на мне тяжёлый и оценивающий, но теперь в этой оценке нет и тени снисхождения. Есть признание.
В тот вечер, лёжа в своей огромной кровати, я не чувствую себя ни пленницей, ни гостьей. Я чувствую себя… собой. Ириной Видовой, инженером-экологом. И, возможно, кем-то большим.
Пушистик сладко посапывает у меня в ногах, а Чешир, свернувшись калачиком на подушке, смотрит на меня своими бездонными глазами, и мне кажется, что в них мелькает одобрение.
Стены моей золотой клетки всё ещё на месте. Но сегодня в них появляется дверь. И ведёт она отнюдь не на свободу, она ведёт к ним, моим министрам. И почему-то меня это очень греет.
Глава 12. Вместе
Дни текут в новом, странном ритме, сплетаясь в узор, где причудливо смешиваются роскошь, опасность и первые ростки чего-то настоящего.
Мои будни больше не похожи на жизнь затравленного зверька. Теперь они наполнены смыслом.
Утром — совместный завтрак, где Дэриан уже не просто озвучивает факты, а советуется: «Ирина, твое мнение о модуляции резонансных частот для быстрой сети?».
Днём — работа. Мы втроём погружаемся в проект Биосеть, и я вижу, как мои идеи, рождённые на Земле, обрастают плотью и кровью передовых технологий ГАРД.
Я учусь их языку. Сухому, техническому у Дэриана, и стремительному, полному азарта, у Кайрона.
Они, в свою очередь, начинают слушать мой язык интуиции и нестандартных связей.
Но за стенами наших апартаментов бушует война.
Иногда Кайрон пропадает на целый день, а возвращается, окутанный незнакомыми запахами, с холодной сталью в глазах.
Иногда Дэриан просиживает ночи напролёт, его терминал гудит перехваченными шифровками. Я ловлю обрывки фраз: «...ветвь Орбан-Септимус...», «...утечка в Совете...», «...Лордан слишком активен...».
Имя некого Лордана становится для меня символом той невидимой угрозы, что висит над нами.
Мои питомцы чувствуют это напряжение. Чешир становится тенью Кайрона, а Пушистик нервно вздрагивает от каждого незнакомого звука.
Однажды, после особенно долгого и напряжённого дня, Кайрон с грохотом отодвигает стул.
— Всё! Хватит на сегодня корпеть над этими проклятыми отчётами. Дэриан, доставай Спираль Галактики.
Это оказывается сложная настольная стратегия, моделирующая управление секторами.
Мы садимся втроём, и начинается битва умов. Кайрон, как всегда, действует напролом, захватывая торговые пути. Дэриан выстраивает идеальную, неспешную оборону.
А я… я вижу слабость. Не в их тактике, а в самой игровой механике. Один из второстепенных ресурсов, на который никто не обращает внимания, при определённом стечении карт событий может стать ключом к абсолютной победе.
— Кайрон, одолжи мне свой флот в системе Нексус, — прошу я, стараясь говорить уверенно. — И, Дэриан, перекинь все свои научные очки на исследование астероидного поля в секторе Дельта.
Они смотрят на меня с удивлением, но не спорят. А я чувствую тепло от того, что они доверяют мне.
Через два хода комбинация срабатывает. Цепная реакция, которую я просчитала, прокатывается по игровому полю, сметая виртуальные армии наших противников.
На табло загорается надпись: Тактическая победа. Доминация установлена.
— Да чтоб тебя! — восклицает Кайрон, вскакивая.
В его глазах горит дикое, неукротимое ликование. Он хватает меня с кресла, поднимает на руки и кружит так, что дыхание перехватывает.
— Да ты же гений, Ирочка! Настоящий стратегический гений!
Мир превращается в вихрь света и его смеха. Я вскрикиваю, инстинктивно вцепляясь в его мощные плечи, чувствуя, как кровь приливает к щекам. И страшно, и головокружительно приятно.
Когда он, наконец, ставит меня на ноги, я чуть-чуть пошатываюсь.
И тут ко