— А у него не так?
— Не знаю. Я вообще не знаю ничего о том, что происходит в правящей семье драков. Но если подонок Меней сохранил какие-нибудь остатки возможностей, он может заподозрить неладное и начать поиски связанной.
— Ну пусть ищет, — злобно ощерился Ардис. — Ему нужно с ней столкнуться нос к носу, верно, чтоб хотя бы заподозрить, молчу уж про «узнать»?
— Встретиться лично, да. Или отправить очень хорошего чародея. Не знаю, какие есть у драков возможности, — проворчал Хиреам, укладываясь обратно. — Потому и не хотел брать заказ. Ни к чему привлекать к себе внимание. Ты слышал, что старший принц порвал отношения со своей женой? Если бы он был уверен, что Лукина точно умерла, и связь разорвана её смертью, он бы продолжал супружеские отношения без малейших сомнений, разве нет?
— Чёрт его знает, — лениво вступил Иоато. — Может быть, от брака отказался не он, а его супруга. Предположу, что у драков тоже есть только одна возможность построить связь с девушкой, а значит, для жены принц уже стал бесполезен, и она для него бесполезна вне зависимости от того, жива принцева связанная или мертва. Драки — они же от драконов, магических существ, у которых пара могла быть только одна на всю жизнь, без вариантов. Ну, вот…
— То есть у Шеники надежда только на то, чтоб принц поверил в безусловную смерть Лукины и, обмотавшись простынёй, пополз в сторону семейного склепа?
— Получается так. Но пока что-то незаметно его желание ползти в какую-либо сторону. Увы. Упорствует, сидит в замке.
— Какой упорный драк…
К троице присоединился ещё один брат.
— Веселитесь? — прогудел он.
— Давай и ты с нами, Азибул, — хмыкнул Хиреам. — Раз не спится.
— Заснёшь тут с вами… Опять дракам кости моете? — И громко поскрёб коротко подстриженные над ушами волосы, оправил длинный хвост, заброшенный на спину. — А смысл?
— Развлекаемся, — сощурился Ардис. — Или возражаешь?
— Веселюсь с тебя. Боишься подступиться к беглянке? Слабак, братец! Хватал бы и тащил в храм, пока не опомнилась.
— Идеальный совет…
— Аз, уймись! — рыкнул Иоато.
— Командовать задумал, брат? Хе.
— Не просто задумал — буду. Унялся!
— Фр-р. — Но Азибул и правда унялся, упихал по бокам от себя оружие и, как все, опрокинулся на спину, на лежанку из веток. Уставился в небо. — Но я бы такую девку сразу в охапку бы схватил. И в храм. Без разговоров. Не нравлюсь ей — ничего, других подыщет, кто понравится. А у меня была бы фора. Дурак ты, Ардис, танцы затеваешь вокруг девчонки, а надо брать, пока тёпленькая.
— Твои советы приму, как только сам успешно завоюешь хоть одну девчонку, — рявкнул тот. — Причём так, чтоб с восхищением и любовью на тебя смотрела, а не со страхом или растерянностью.
— Многовато требований выдвинул!
— Утихли, я сказал! — процедил Хиреам. — Хоть кто-нибудь из вас попытается принудить девчонку тем или иным способом — зарою живьём в мягкой пашне!
— Гневен ты, братец, потому и не женат.
— Аз!
Азибул призрачно рассмеялся и остался лежать рядом, глядя в небо.
Хиреам, поняв, что других дурацких комментариев от него не последует, тоже обратил глаза к звёздам и постарался расслабиться.
Он прекрасно понимал младшего брата, всучившего иномирянке свой браслет. Он бы и сам его надел на её запястье, если б только не считал подобное слишком грязным ходом. Она, конечно, едва понимает, в каком мире оказалась и насколько здесь важны магически одарённые женщины. Даже если супруга-магиня не пожелает поделиться с мужем своим даром, она ведь может одарить его ребёнком. Ради кого ещё жить мужчине, как не для своего продолжения в сыне или дочери? Мальчики у одарённых женщин получаются толковые, разумные и здоровые, а девочки…
Ох, если бы его гипотетическая жена когда-нибудь родила ему девочку… Как бы он был счастлив. Как носил бы на руках обеих своих принцесс, задаривал подарками, наряжал бы в шелка, баловал изо всех сил… Но это пустая надежда. Магическое ядро в теле будущей матери формируется редко, и далеко не каждая девушка в их мире обладает потенциалом, достаточным, чтоб подарить жизнь дочери.
Он так мечтал о дочке — крохотном чудесном создании с облаком кудряшек вокруг головы, с пухлыми щёчками и такими ясными глазами, что в них весь мир может отразиться. Может быть, потому так и привязался к малышке Шенике… Никому он её не отдаст, тем более старшему принцу драков. Если нужно, раздерёт его на крохотные обрывки, и пусть каждый из них самостоятельно ползёт в горное королевство… Ну, или хотя бы попытается это сделать.
Глава о том, как сурова жизнь наемников (1)
Взгляд Агаты
В ближайшем городке меня наконец сняли с седла, а я была в таком изнеможении, что не смогла бы противиться ничему, даже попытке разложить меня на семерых. Благо тут подобным и не пахло — просто отнесли в комнатушку при постоялом дворе, устроили на постели и поставили на столике ужин. Где-то к утру я прочухалась, добралась до миски, съела остывшее мясо, бобы и хлеб. И уже утром слезла с кровати более или менее живой.
Пошатываясь, спустилась в общую зальцу и обнаружила там своих новых знакомцев, а заодно и ещё троих новых — молодую женщину, закутанную в покрывало, мужчину с резким лицом и белокурую девочку. У девочки были ясные яркие глаза, но едва она подняла их на меня, я ощутила что-то странное.
Ребёнок? Чёрта с два — дети так не смотрят.
Иногда бывает, что подросток поступает слишком взросло, так, как от него не ждёшь. Его действие обычно укладывается в рамки стандартных человеческих поступков, и управляют ими простые человеческие чувства: любовь, справедливость, благодарность, страх, вина — а также простенький здравый смысл, базирующийся на цепочке рассуждений не более чем в два звена. Это поражает, потому что родитель, снисходительный к слабости существа, пока не сформировавшего для себя твёрдые принципы, ждёт меньшего. Но в действительности вполне доступен человеку, обладающему опытом десяти-пятнадцати лет сознательной жизни.
А вот малыш на подобное не способен, ему не хватает опыта, чтоб по-настоящему воспринять и переработать эти чувства, понять, к чему