— О Чери? Ты? Как хорошо… — Я улыбнулась и отступила.
Веселушка Чери похвасталась добычей, перед моим носом помахав холщовым мешочком:
— Смотри, Айон, чем меня угостили! Ты такое не ела на своих островах! — Потом, разглядев меня, удивленно спросила: — А чего ты до сих пор в пижаме, да еще с подушкой в обнимку?
— Сейчас переоденусь…
Когда я вышла из гардеробной, натянув на себя светло-розовое платье в мелкий цветочек, Чери заново накрыла стол. А ее угощением были аккуратно выложенные на блюдце сушеные абрикосы, набитые орехами и изюмом. Вкусная штучка на самом деле.
— Ням-ням, кто же тебя таким лакомством угостил? — улыбнулась я, присаживаясь к столу.
— А вот и не догадаешься! Зовут его на «Г»…
— Его? Гатлинель… больше никого на «Г» ждесь не жнаю, — призналась я, быстро запихнув угощение за щеку.
— Ну вот, как быстро отгадала, никакого сюрприза… — расстроилась она, аккуратно откусывая кусочек.
— Прости… — виновато отозвалась я. — Не знала, что сюрприз.
— Да ладно, а со своей загадкой разобралась?
— Это в смысле, кто у меня по ночам тут бродит? Пока нет… цепляю маячки на маленький диван и на пол возле него, но пока ни на ком их не увидела… — вздохнула я.
— И какого сегодня цвета маячок? — Мы рассмеялись: за неделю попыток поймать незваного посетителя выбор нового цвета для магической метки стал почти традицией.
— Ярко-красного!
— А ты уверена, что их никто не видит, кроме тебя, конечно? — запихнув в рот последнюю фаршированную абрикосинку с тарелки, невнятно спросила Чери.
— Абсолютно! — уверила я, поднимаясь из-за стола. — Все, я убегаю.
Игнир
План был прост, как «два плюс два».
Я на людском написал анонимное письмо Таниелю, предупреждая, что на детей «сами знаете кого» готовится покушение, и что по этой причине разумнее отменить им свободные выходные.
Также оформил разрешение на прогулку в городе для Айонель. И дождался этих самых выходных. Когда она больше часа тщетно прождала братьев у входа в академию, вышел я, и, «заметив», что она мается на пятачке ожидания перед академией, вежливо поинтересовался:
— Братья еще не пришли? — Айон печально покачала головой.
Демонстрируя жалость, я произнес:
— Так и без ужина остаться недолго, как стемнеет, придется идти назад в академию…
Она с ужасом на меня посмотрела, но спорить не стала, вновь расстроено опустила голову.
Я добродушно сказал:
— Не огорчайся. Я не люблю ужинать в одиночестве, кусок в горло не лезет. Пошли, составишь мне компанию, а стражникам прикажем при появлении твоих братьев сообщить им, где мы будем ужинать, чтобы они поскорее тебя там нашли.
Я с надеждой посмотрел на девчонку. Она грустно кивнула и сделала шаг ко мне. Я мягко взял ее за руку и повел за собой. Удивительно, но теперь я искренне наслаждался подобными мелочами!
Я отдал приказ стражникам, охранявшим вход в академию, и мы отправились в городскую таверну. Не торопясь, вежливо беседуя, мы брели по вечерним улочкам.
— Так почему ты не хочешь перекусить? И, кстати, что из еды предпочитаешь? Только эльфийские блюда, человеческую кухню или что-то вкусное из империи дракона?
— Я? Люблю еду. Любую. Главное, чтобы она была…
— Странное отношение для девушки из богатой семьи…
— Я не всегда жила в богатой семье, — мягко усмехнулась девушка. — Семь лет я провела в академии работорговца…
Меня покоробило от этого термина, так как я только покупал рабов. Хотя, если учесть пожизненную смертельную клятву на крови, можно выразиться и так.
Но в ответ я только вежливо улыбнулся:
— Вас там не баловали разносолами?
— Ха… вначале, пока поваром работала Калиновна, можно сказать и так. А когда пришел новый повар, мы изведали, что такое «желудок прилип к позвоночнику», причем в прямом смысле слова.
— Вас вообще не кормили? — Меня сейчас больше интересовало, что скажет она: солжет, чтобы сгустить краски, или…
Она пожала плечами.
— Кормили, только на ужин кашу заменили чаем, а в обед каша стала супом. Старшие уровни перебивались охотой, их отпускали с территории академии, так как они уже успели дать клятву хозяину, а мы… мы по утрам не могли подняться, а студенты-люди теряли сознание. — Она горько вздохнула. — Тогда их забирали целители, и хоть там кормили нормально, так как слуг, стражников и прочих тот вор кормил нормально. А мы всегда провинившиеся, ждали занятий у Сереньдина, учитель такой был там, очень хороший, который не ругал за пропуски. И тогда мы с Лео, укрывшись невидимостью, шли на охоту. А Дик проникал на кухню и таскал оттуда то хлеб, то соль, правда, это очень редко…
Не забывая о роли учителя, я сухо отметил:
— Н-да, не очень порядочное поведение для студентов, да еще эльфов.
Айонель насмешливо отмахнулась:
— О, поверьте, если посидеть неделю без еды, критерии правильности, чести и порядочности куда-то отодвигаются, хорошо, если полностью не исчезают.
Я задумался и опрометчиво спросил вслух:
— Не понимаю, куда повар девал утаенную еду?
Айонель усмехнулась:
— Ну, когда Игнир, хозяин академии то есть, был там, они ее привозили, а потом под видом пустой тары везли обратно на пристань. Если его не было, продукты до острова вообще не добирались. Хотя на студентов это никак не влияло.
— «Они»? — сухо уточнил я.
— Да, я возвращалась с охоты и случайно стала свидетелем разговора Бренна с поваром, они как раз они делились золотом от вырученных продуктов.
— Бренна? — Удивление изображать не понадобилось, так как о подобном я не подозревал, и меня это зацепило.
— Бренн… Это, типа, директор академии. Говорили, он знатный маг-иллюзионист, его держали для укрытия острова от ненужных глаз.
Я сурово покачал головой. Айонель не приукрашивала. Значит, за моей спиной велась торговля.
— И как вы выжили в таких тяжелых условиях?
Айонель невесело улыбнулась:
— Ну… первое время мы держались только друг за друга, особенно зимой. Бывали ночи, когда волосы примерзали к обледеневшей стене, не было сил подняться и что-то сделать, даже распалить огонь, растопить лед на одежде. И хотя мы держались дольше, чем люди, но и нас надолго не хватило. Мы ломали кончики еловых и сосновых веток, заваривали их в котелке и пили. Собирали замерзшие ягоды с кустов и, как было сказано, охотились… даже на мышек.
—