Мне уже не страшно. Я в ужасе. Еще немного – и план выпрыгнуть в окно с третьего этажа на мощеную камнем дорожку покажется отличным выходом.
Ася
На пороге кабинета появляется Раиль. «Надзирательница» отходит в сторону, чтобы не закрывать ему обзор. «Вот, посмотри на свою любимицу», — как будто говорит она.
Раиль входит и сразу охватывает взглядом все – «надзирательницу», меня, открытый сейф. Я так и не достала папку, но это уже неважно. Сейф буквально кричит о моих намерениях.
В глазах Раиля, обращенных на меня, мечется ярость. Я с трудом держусь, чтобы не согнуться пополам.
Ощущение, что меня ударили под дых. Никогда не думала, что взглядом можно причинить боль. Оказывается, еще как можно! У Хозяина взгляд, как кинжал. Он режет меня на куски.
— Опять? — хрипло выдыхает Раиль, а потом уже громче: — Снова сбежать от меня хотела?!
Что? Вот так он истолковал мой поступок?
Я едва не качаю отрицательно головой, но в последнюю секунду спохватываюсь. Чего это я? Пусть лучше думает, что это подготовка к побегу. Так намного безопаснее для меня.
Раиль проходит к сейфу, отталкивая меня в сторону, и начинает доставать его содержимое одно за другим. В это время в кабинет подтягивается охрана. Сразу два здоровых бритоголовых качка. Это на меня одну? Высокого же Раиль мнения о моих физических данных.
— За деньгами пришла, да? — Он достает из сейфа пухлую пачку купюр. Еще даже не распечатанную.
Я смотрю на нее равнодушно. Если честно, не заметила ее. Меня волновало другое.
И Раиль это понимает. Он читает меня, как открытую книгу. Вот и сейчас он видит – я затеяла все это не ради денег.
— Нет, — он бросает пачку на пол, — деньги тебя никогда не интересовали. Дело в другом.
Я шумно сглатываю. А вот это плохо. Если он поймет… ничем хорошим это для меня не закончится.
Раиль снова поворачивается к сейфу и продолжает перебирать его содержимое. То, что, по его мнению, не подходит, он безжалостно выбрасывает.
— Вряд ли тебе понадобились мои бухгалтерские книги, — на пол летит тетрадь в дорогом кожаном переплете. — Коллекционные часы тебе тоже ни к чему. Их не так-то легко продать, — часы отправляются к тетради.
В итоге в сейфе не остается ничего, кроме папки. Совершенно обыкновенной. Зеленой, пластиковой. Посмотришь на нее и ни за что не скажешь, что она может стоить целой жизни. Жизни моего сына!
Раиль молча достает папку из сейфа, взвешивает ее в руке, а потом медленно поворачивается ко мне.
Вот сейчас я хотела бы умереть. Просто взять и прекратить существовать – наилучший выход из ситуации. Потому что продолжать жить означает столкнуться с яростью Раиля Алаева.
— Это ты искала? — он делает шаг ко мне и трясет папкой перед моим лицом. — Уничтожить меня вздумала?
Я не знаю, что в папке. «Олег» не сказал, да я и не спрашивала. Некоторые вещи лучше не знать, целее будешь.
Но, похоже, там что-то вроде информационной бомбы, способной раз и навсегда стереть с лица земли Хозяина. Хочу ли я этого? Не уверена. Но выбора у меня тоже нет. На кону мой сын.
— Это Протасов тебя подослал? — мгновенно догадывается Раиль.
Быстро он сложил два и два.
Я молчу. Во-первых, мне нечего сказать. Оправдываться точно нет смысла. А во-вторых, что-то говорить сейчас – только злить зверя.
Мне казалось, я видела Раиля в ярости. Как же я ошибалась! Я ни черта не знала, какой он в гневе. То был не гнев, а так… дурное настроение.
Раиль вдруг теряет вменяемость. Становится бешеным и ненормальным. Он замахивается на меня! Впервые хочет ударить, по-настоящему причинить боль, физическую, не моральную.
Я в ужасе отшатываюсь, и он в последний момент сдерживается. Но я вижу, как тяжело это ему дается. Я буквально прошла по лезвию ножа.
— Уберите ее с глаз моих, — приказывает он. — В подвал.
— Как… — я запинаюсь, — в подвал? Зачем?
Но Раиль не удостаивает ответом. Он отворачивается от меня, словно я – пустое место. Словно меня уже не существует для него.
Пожалуй, это пугает меня сильнее всего. Я могу выдержать его похоть, даже его ярость, но равнодушие… оно страшнее. Оно делает меня ненужной. А как поступают с тем, что ненужно? Выбрасывают.
Но я слишком хорошо знаю Раиля. Он не отпустит меня просто так. Если и выбросит, то перед этим сломает. До основания. Так, что от меня ничего не останется.
Ко мне с двух сторон подходят охранники, хватают за руки и тянут в коридор. Теперь понятно, зачем они здесь. Это мои тюремщики.
— Не надо в подвал! — кричу я, вырываясь, но мужчины сильнее. Они мигом вытаскивают меня в коридор, а я все еще пытаюсь достучаться до Раиля: — Мне пришлось… послушай! Дело в…
Дверь в кабинет захлопывается, отрезая меня от Раиля. Я не успеваю сказать ему о Леве. Это дело рук «надзирательницы». Она постаралась, чтобы Раиль не услышал меня.
Но ведь он придет? У меня еще будет шанс поговорить с ним. Не может быть, чтобы подвал… навсегда.
Раиль
Дрянь! Какая же она дрянь! Как была ею, так и осталась. Ничего не изменилось. Эту девчонку мне послала сама преисподняя в наказание за грехи. И отпустить не могу, и быть с ней невозможно.
Уничтожить меня вздумала. Еще и дура к тому же, нашла с кем связаться. С Протасовым! Да он ее кинет при первой возможности. Что он вообще такое Асе обещал, что она повелась?
Этот вопрос пронзает меня, вызывая озноб вдоль позвоночника. А что если Протасов тот самый… тот, с кем она спит?
Стоит подумать, что Ася предпочла эту скользкую змею, как сразу до дрожи в руках хочется свернуть ей шею. Будь она сейчас рядом, так бы и сделал. Повезло, что ее уже увели в подвал. Она наверняка считает это наказанием, не осознавая, что подвал – ее спасение.
С папкой в руках ухожу из кабинета. Деньги, часы, блокнот так и валяются на полу. Я их не поднимаю и не запираю сейф. Вообще не вспоминаю о нем.
Спускаюсь на первый этаж в гостиную и сам разжигаю камин. Сегодня тепло, но мне нужен огонь.
Когда он разгорается в полную силу, достаю из папки бумаги и бросаю в пламя. Огонь жадно пожирает бумагу, оставляя после себя лишь пепел.
Вот и все, Протасов. Очередная попытка закончилась неудачей. На этом мое терпение лопнуло, оно небезгранично. Завтра же я очищу свой город от мусора.
В папке хранился компромат на меня. Обнародование ее содержимого могло лишить меня всего. Сжигая ее, я теряю часть доходов. Но лучше так, чем позволить врагу отобрать у меня все.
Ничего, Протасов и за эту потерю мне ответит. Но особенно за Асю. Сделать из моей девочки оружие против меня же… умно, ничего не скажешь. И больно. Так дьявольски больно, что с тех пор, как увидел ее у сейфа, тяжело дышать. Словно сердце проткнул насквозь ржавый гвоздь. И эта ржавчина, как яд, разъедает меня изнутри.
У меня столько вопросов к Асе… за что? Почему он, а не я? Чем ты думала? И самый главный – какого, мать его, черта? Хочется схватить ее за плечи и трясти, трясти, пока не вытрясу из ее головы все глупости.
Но я не иду к ней. Вместо этого напиваюсь. Глушу вискарь прямо из горла. Со студенческих лет ничего подобного себе не позволял. Но сегодня вместе с адекватностью с меня слетел налет интеллигентности.
Я пью в надежде, что в и ски заглушит эмоции. Их слишком много, они рвут меня на части. Злость, ненависть, боль, разочарование. Любовь…
Поганая любовь! Самое мерзкое чувство, какое я только знаю. До самого конца не хотел верить, что это она.
А как еще назвать, если я за улыбку этой девчонки готов отдать все, что у меня есть? Но мне она не улыбается. Кому угодно, только не мне. Даже Протасову…
Моя любовь вовсе не розовая сахарная вата. О нет, она черная и жуткая, как опухоль, что разрастается внутри. Это жестокий монстр, который однажды сожрет меня. Но прежде ее .
Потому что даже сейчас я точно знаю, что не отпущу ее. Только не мою Асю. Я скорее уничтожу ее, чем разделю с другим.