После этих слов он еще раз поздравил Завадскую с высокой наградой, заявил, что рад личному знакомству, и попросил девчонку подождать меня в приемной. А после ухода Кары поймал мой взгляд и загрузил:
— Тор Ульфович, по уверениям наших аналитиков, Марина Вадимовна обладает потенциалом, соизмеримым с вашим, и я бы хотел, чтобы вы помогли ей раскрыться как можно полнее. Причем во всем спектре возможностей, то есть, попытаться передать лейтенанту Завадской навыки работы со струнами: по мнению наших психологов, изучивших прошлое вашей напарницы чуть ли не через электронный микроскоп, она исключительно порядочна и в принципе не способна на предательство. Увы, у нее за плечами — жесточайший диктат родни и настолько гнусный поступок жениха, что не передать словами. Не все ладно и с будущим: как только информация о ее выпуске из ИАССН и этом награждении дойдет до Завадских и Мищенко, первые лягут костьми, чтобы вернуть ее в род, а вторые приложат все усилия, чтобы реанимировать чувства Марины Вадимовны к их ублюдочному отпрыску. В общем, протяните ей, пожалуйста, руку помощи и в этих вопросах. То есть, введите в компанию Матвея Власьева и Ольги Мироновой, помогите почувствовать себя своей и заставьте забыть об одиночестве самой обычной дружбой.
Я коротко кивнул в знак того, что сделаю все, что смогу, и успокоенный наследник престола переключился на меня:
— А теперь поговорим о вас. К моему искреннему удивлению, ни ваш дед, ни глава рода Алефельдов не поняли наших недвусмысленных намеков и не перестали лелеять планы в отношении вас. Нет, лезть на рожон, естественно, не решатся, ибо не самоубийцы. Но уже начали подбирать «исполнителей», способных загнать вас в нужные коридоры возможностей. Мы держим руку на пульсе шевелений этих недоумков и готовы к любым телодвижениям в ваш адрес, но считаем необходимым усилить ваши позиции. В частности, решили «деанонимизировать» ваш четвертый орден — Анну третьей степени. Благо, вашими же стараниями государь получил весомейшие основания «наградить» вас за подвиги, совершенные в Бешбалыке…
Как вскоре выяснилось, «награждение» имеющимся орденом было еще цветочками. А ягодки — пожалование Владимиром второй степени за буйство в Индигирке и Бешбалыке — состоялось буквально через минуту. И, по моим ощущениям, доставило Цесаревичу море удовольствия.
Генерал Орлов тоже позабавился — поздравив с очередной наградой, заявил, что такими темпами я к концу года сожгу половину ВКС Коалиции и уничтожу как минимум треть ее тяжелой промышленности.
— Вы забыли добавить «В одно лицо»! — «предельно серьезно» уточнил Ромодановский, затем напомнил, что я с недавних пор обзавелся напарницей с привычками, ничем не отличающимися от моих, а значит, теперь Коалиции придется вдвое хуже, повернулся ко мне и весело добавил:
— В общем, мы надеемся только на вашу двойку…
Я вежливо улыбнулся, и Цесаревич, мгновенно посерьезнев, объяснил мотивы их поведения:
— Тор Ульфович, последние дней двенадцать-пятнадцать мы провели в серьезнейшем напряжении. А сейчас, когда все, наконец, сложилось, и амеры с еврами влипли по полной программе, нас начинает отпускать. В общем, не принимайте эту шутку близко к сердцу: мы вас уважаем, ценим ваши заслуги и… считаем личностью, при общении с которой маски не нужны. Кстати, о масках: в присутствии Геннадия Леонидовича и Владимира Михайловича можете обращаться ко мне по имени-отчеству. И еще: если у вас есть какие-либо просьбы или пожелания, то не стесняйтесь…
По моим ощущениям, это дополнение было озвучено отнюдь не для красного словца, поэтому я рискнул объединить… хм… приятное с полезным. В смысле, повеселить реально задолбавшееся Большое Начальство и, заодно, продавить безумную идейку Марины:
— Пожелание, пожалуй, имеется: по словам моей напарницы, армейский «тюнинг» командирских кают «Мороков» и «Химер» оставляет желать лучшего, а наши «боевые», расчетные возможности искинов и манипуляторы дроидов «Техник» теоретически позволяют превратить безликие интерьеры в эталоны Стиля, Вкуса и Комфорта.
Ромодановский жизнерадостно расхохотался и пошел нам навстречу… намного энергичнее, чем я рассчитывал:
— Все правильно: раз вы проводите в «Химерах» и «Наваждениях» очень приличную часть жизни, значит, в командирских каютах должно быть уютно. Поэтому разрешаю залить в ваш искин программное обеспечение «Дизайнер» или его аналоги, закупить все требующиеся материалы и переделать под ваши вкусы командирские каюты всех трех МДРК. А рубки, каюты для ОГСН и трюмы трогать не надо — военный корабль должен быть безликим в том числе и по соображениям безопасности…
Глава 30
14–15 декабря 2469 по ЕГК.
…Марина держала лицо до тех пор, пока я не поднял «Волну» в воздух и не поднял до безлимитки. Зато после того, как флаер набрал крейсерскую скорость, опустила спинку кресла градусов до пятнадцати, легла, закинула за голову правую руку и восторженно выдохнула:
— О-бал-деть…
— От чего именно? — ехидно полюбопытствовал я, и девчонку прорвало:
— Я общалась с Цесаревичем и говорила то, что думаю, а он вслушивался в каждое слово, дал несколько реально нужных советов и, что самое главное, оставил меня тебе!
— Кроме того, вручил орден, выделил «Химеру», подарил квартиру… — продолжил я, но попал пальцем в небо:
— Тор, этот орден я получила только благодаря тебе. Хотя бы потому, что нынешний потолок моих возможностей, как оператора гиперпривода — струна с коэффициентом сопряжения два-сорок пять, а ты затащил нас в Бешбалык через намного более жесткую. «Химера» — инструмент, повышающий мой КПД. А квартира — намек на то, что Служба заботится о своих сотрудниках, и, в то же самое время, способ упростить работу групп прикрытия и защиты. В общем, внимание ко мне, как к личности, зацепило на порядок сильнее.
— И…? — «не успокоился» я, и все-таки услышал принятые решения:
— И… я уже приняла все его советы. То есть, доверилась тебе, сдохну, но научусь всему, чему ты сочтешь нужным меня научить, не буду рисковать, не озлоблюсь и не очерствею.
— Значит, живем не одной войной, верно?
— Верно.
— Тогда завтра обмываем твой второй орден и празднуем новоселье. В сравнительно небольшой и теплой компании… — заявил я, сообразил, что Кара может знать хотя бы кого-нибудь из моих знакомых, и перечислил тех, кто обретался на Белогорье: — То есть, с Матвеем Власьевым, Ольгой Мироновой, Ритой Верещагиной, Марией Костиной и Анастасией Ахматовой. Вопросы?
— Интересная у тебя компания, однако… — задумчиво пробормотала она и спросила, почему я