— Да, старшие родственники бывают невыносимы… — согласилась Кара. — Сегодня утром я ради интереса на пару секунд включила комм и обнаружила под сотню непрочитанных сообщений и семьдесят с лишним пропущенных звонков. И, как ты наверняка уже догадался, львиная доля — как раз от родни.
— Расстроилась?
Она отрицательно помотала головой:
— Нет: я отпустила прошлое еще во время ухода из Бешбалыка, за эту ночь раз пять видела сны, в которых ты калечил Станислава, и просыпалась с улыбкой до ушей, а сейчас наслаждаюсь тихим и спокойным счастьем.
— А это счастье думать не мешает? — полюбопытствовал я, выслушал ожидаемый ответ, посерьезнел, увел Завадскую в свой кабинет, попросил ИИ врубить «глушилку», и дотронулся до листа самой обычной бумаги, который утром собственноручно исколол иглой: — Сядь, подтяни его к правой руке, закрой глаза и проведи подушечками пальцев по выпуклостям в режиме, чем-то похожем на самую осторожную ласку. Твоя задача — научиться чувствовать даже самые незаметные неровности. Причем каждым пальцем по отдельности. И добиться легчайших касаний в стиле игры на клавиатуре синтезатора.
Тут у Кары округлились глаза:
— Это — аналог тренажера системы управления гиперприводом⁈
— Да. Только тебя учили работать на скорость, а мне кажется, что струны млеют от нежности и ласки.
— Поняла… — без тени улыбки сказала она, плюхнулась в кресло, закрыла глаза и потерялась в ощущениях.
Я постоял рядом с ней минуты полторы-две, не сразу, но вернулся в настоящее из прошлого, в котором меня точно так же дрессировал дядя Калле, присел на корточки, оценил амплитуду движения пальчиков Кары и вздохнул:
— Марин, забудь о том, что это — аналог тренажера, и не дави, а ласкай. Как перышком по разгоряченной коже. Иначе «размажешь» старые рефлексы и не наработаешь новые!
Она закусила губу и, не открывая глаз, попробовала снова.
Получилось так себе, и я попробовал еще один способ достучаться до ее сознания:
— Марин, это два разных типа движений. Не дави вообще — прикоснись и чувствуй. Фактуру бумаги, размеры одной выпуклости и ее остроту. Потом добавь горизонтальные смещения — чтобы усилить ощущения без увеличения давления. Так, стоп! Положи ладонь на стол, растопырь пальцы и не открывай глаза. Чувствуешь мое прикосновение к боковой поверхности среднего?
— Да.
— Оно — на грани тактильной чувствительности. Поймай ее. И не спеши, ладно?
Марина кивнула, снова закусила губу, вернулась к «тренажеру», минуты три-четыре терзала несчастный лист бумаги, а потом посмотрела на меня и озвучила толковую догадку:
— Я правильно понимаю, что бумага с пупырышками — это своего рода костыли, позволяющие поймать первоначальные ощущения, а отрабатывать точность этого типа касаний можно где угодно и на чем угодно?
— Да.
— Тогда я займусь этим делом во время процедур…
…На Неглинную я прилетел к одиннадцати. Инна встретила меня прямо в летном ангаре, одарила спокойной улыбкой, поздоровалась, спустила в свой кабинет и познакомила с юристом, координировавшим все телодвижения по моему вопросу.
Ярослав Викторович, мужчина лет сорока с профессионально-цепким взглядом и тонкими пальцами пианиста, перешел к делу сразу после того, как мы расселись вокруг стола для переговоров — достал из внутреннего кармана пиджака информационный носитель, положил на стол, подтолкнул ко мне и заговорил:
— На сегодняшний день в Империи проживает девять семей Йенсенов, экономически не зависящих ни от Нильса Магнусовича, ни от Алефельдов. Четыре — на Липецке, две — на Кратове, и по одной на Белогорье, Николаеве и оккупированном Новгороде. Семья, проживающая тут, на столичной планете, владеет двумя антикварными магазинами, соответственно, не нуждается. Две «Липецкие» и одна «Кратовская» имеют постоянный доход в районе трехсот тысяч рублей в год, живут в собственных квартирах и, можно сказать, тоже не бедствуют… даже сейчас, во время войны. Чего, увы, нельзя сказать обо всех остальных: своя квартира имеется только у «Николаевской», но находится в рабочем районе сравнительно небольшого города; вторая «Кратовская» живет в заводском общежитии и так далее.
— Суть понял… — заявил я, дождавшись первой же паузы в повествовании, и поставил новую боевую задачу: — … поэтому готов выделить необходимый бюджет для покупки четырех пятикомнатных квартир в Купеческом районе какого-нибудь города-миллионника Белогорья на ваш выбор, переселения в них нуждающихся семей с Липецка, Кратова и Николаева, перечисления на личные счета всех совершеннолетних Йенсенов ста тысяч рублей и помощи с трудоустройством. Это реально?
— Безусловно.
— Тогда опишу кое-какие граничные условия. Условие первое: я не хочу, чтобы эта помощь хоть как-то ассоциировалась со мной. Но уверен, что при отсутствии предельно четко прослеживаемой цепочки перечисления средств Нильс Магнусович обязательно воспользуется возможностью предстать перед непокорными родичами в роли благодетеля и постарается загнать их в долги. Поэтому создайте, пожалуйста, такую «цепочку» с надежной защитой от особо алчных скотов. Условие второе: я хочу, чтобы у моих совершеннолетних родичей появился стимул устроиться на работу. Поэтому доступ к счетам с моими деньгами должен выглядеть приблизительно так: в первые три месяца его владелец может тратить не более десяти тысяч рублей, вторые три — не более пяти и так далее. Условие третье и последнее: личные счета понадобятся и несовершеннолетним Йенсенам младше шести лет. Им я готов перечислить по полтиннику и под целевые траты на детей с потолком выплат в три тысячи в месяц. И еще: я не финансист и не юрист, поэтому моя идея может выглядеть сыровато. Но общий смысл вы наверняка поняли, так что я буду рад любым реально нужным дополнениям. Таким, как, к примеру, защита от инфляции.
Пяток дополнений мне предложили. После того, как задали два десятка уточняющих вопросов. Потом Ярослав Викторович честно признался, что не представляет порядок нынешних цен на перевозку гражданских лиц военными конвоями,
Инна, уже работавшая со мной, позволила себе намек на улыбку, а я «решил вопрос», что называется, с полпинка:
— Мне нужен результат. В кратчайшие сроки. Поэтому откройте целевой счет, и я переведу на него двадцать миллионов. Думаю, что этой суммы хватит за глаза.
Следующие полчаса убили на обсуждение и подписание договора услуг, перечисление средств и тому подобную хрень. Потом юрист попрощался и ушел заниматься порученным делом, а Инна организовала чай с печеными, села напротив, проверила, не выключилась ли «глушилка», и очередной раз