Я мысленно прикинул расчетную стоимость этих пятнадцати кораблей и назвал девчонку редкой красоткой. А потом вырубил Феникса, активировал гиперпривод и сосредоточился на… хм… удовлетворении струны…
…Не знаю, почему, но в этот раз выход в гипер дался чуть сложнее, чем обычно. Хотя нет, не так: «пики» резались нормально, но тридцать три часа, проведенные в сильнейшем напряжении, «помогли» задолбаться морально. Поэтому, вырубив гиперпривод, я почувствовал, что иссяк, из последних сил перевел корабль в зеленый режим, кое-как разблокировал замки скафа, затем вспомнил, что не мешало бы реанимировать Феникса, вернул его к жизни, встал и поплелся к лифту.
— Меня тоже вот-вот накроет… — призналась Марина после того, как мы втиснулись в кабинку лифта, устало ткнула в нужный сенсор и прокатила нас до первой палубы. А там напомнила о еще одном «просчете»: — О, черт! Тебе ведь еще наговаривать отчет…
— Угу… — убито буркнул я, следом за ней вошел в каюту, кинул взгляд на пиктограмму, показывающую наличие или отсутствие атмосферы, убедился в том, что она есть, разгерметизировал скаф и снял шлем. В этот момент Кара проявила великодушие — предложила идти в душ первым.
Я оценил последствия согласия и сказал чистую правду:
— Спасибо, я оценил. Но после душа меня гарантированно зарубит. Так что первой иди ты, а я займусь отчетом…
Она кивнула, деловито стянула с себя все, кроме самого первого «слоя» компенсирующего костюма, засунула скаф в шкафчик и умотала в санузел. А я сел на край кровати, развернул «Контакт», уставился в потолочную камеру, врубил запись и заговорил:
— Доброго времени суток, Владимир Михайлович. Мы — все. В смысле, порезвились в Кумуле, разнесли орбитальный завод РАВ и чуть больше двух десятков военных бортов, сочли, что этого достаточно, и ушли в гипер. Далее, тюрки радикально изменили алгоритмы охраны орбитальных комплексов и военных бортов, поэтому в этом рейде диверсии, спланированные во время прыжка, мы проводить не рискнули — придумали и реализовали новую идею. Кстати, моя напарница работала в автономном режиме и справилась со своей боевой задачей балла на девяносто три по стобалльной системе. И последнее: по умолчанию мы идем на Индигирку. Увы, не по прямой, поэтому сойдем со струны только тридцатого декабря ориентировочно в районе обеда по времени Новомосковска. И хотели бы справить Новый Год в Усть-Нере. Видеозаписи результатов нашего «веселья», как обычно, приаттачил к сообщению. На этом все. С наступающим Новым Годом. До связи…
Отправив послание, вдруг почувствовал голод и сообразил, что за сутки с лишним мотаний по Кумулу съел всего два бутерброда. Поэтому заставил себя встать, подошел к терминалу ВСД и допер, что мог припахать Феникса. Вздохнул, влез в меню, определился с желаниями, потыкал в экран, пошел к лотку и понял, что опять туплю, ибо не поднял стол. В том же стиле тормозил и дальше. Но, в конечном итоге, справился с непосильной задачей, немного потерпел и встретил Марину жестом-приглашением.
Она окинула накрытый стол оценивающим взглядом и восхитилась:
— Для того, чтобы не стянуть с тарелок ни одного куска нарезки, нужна сумасшедшая сила воли! Наставник, я в диком восторге и, пожалуй, последую твоему примеру…
И ведь не обманула: за время моего отсутствия не съела ни одного куска горячо любимой сырокопченой колбасы «Имперская». Но гипнотизировала ее голодным взглядом… в те моменты, когда находила в себе силы открыть слипающиеся глаза. Впрочем, на мое появление на пороге санузла все-таки среагировала — честно призналась, что практически спит, и похлопала по покрывалу рядом с собой. И я послушался. Хотя обычно «поднимал» стул и усаживался напротив.
Ели молча. Несмотря на то, что слегка взбодрились. Потом героически убрали за собой вместо того, чтобы попросить Феникса прислать в каюту дроида, зачем-то вырубили весь свет до того, как разобрали кровать, скинули банные халаты и отключились чуть ли не раньше, чем легли…
…Пришел в себя я, по субъективным ощущениям, уже через мгновение. Да, с мутью в голове, но достаточно бодрым. Открыв глаза, какое-то время пытался определиться со своим положением в пространстве. Потом сдался, врубил подсветку кровати, посмотрел в зеркальный потолок и обнаружил, что лежу вдоль изголовья, Марина — вдоль изножья, а все подушки валяются на полу. Поэтому еле слышно хмыкнул и услышал такой же тихий смешок:
— Это — мелочи: я точно помню, что раза два просыпалась, обнимая тебя, как мягкую игрушку, и как минимум трижды обнаруживала, что ты в том же стиле обнимаешь меня. Что самое забавное, ни то, ни другое абсолютно не напрягало — мне было и чертовски спокойно, и на редкость уютно.
— Все, я тебя испортил… — притворно вздохнул я, чтобы протянуть время, потом запоздало отметил, что в голосе напарницы не чувствуется даже тени негатива, и воспрянул духом. Аккурат к тому моменту, как Кара высказала свое мнение:
— Или я тебя… А если серьезно, мне почему-то нормально. Да, разумом я знаю, что в твоем вкусе и понимаю, что всю ночь, по сути, провоцировала тебя на… хм… всякое-разное, но эти мысли где-то очень далеко. А на первом плане ощущается нега. И мне не хочется с ней бороться…
— Не хочется — не борись… — «философски» заявил я, так как не знал, как реагировать на ее откровения, встал с кровати, накинул халат, вернул подушки на законные места и сгонял в места общего пользования. А после того, как вернулся, забрался под одеяло, перевернулся на спину, посмотрел в потолок, поймал взгляд отражения Марины и вопросительно мотнул головой.
— Со мной все в порядке. Просто, перебираясь в стандартное положение, внезапно представила альтернативу — другого наставника-мужчину и полный комплект сопутствующих проблем — потом вспомнила, что, по мнению Игоря Олеговича, я должна когда-нибудь стать первым номером стандартной двойки свободных оперативников, и поняла, что не хочу.
Я закинул правую руку за голову и поделился знанием из прошлого:
— Насколько я знаю, в мирное время при комплектовании двоек во главу угла ставится психологическая совместимость.
Завадская кивнула в знак того, что это логично, а я описал альтернативу. Ибо вспомнил ублюдочного Мрака:
— К сожалению, иногда система дает сбой — к особо талантливым первым номерам прикрепляют чьих-нибудь сынков. Или дочурок.
Не знаю, как она почувствовала, что у меня портится настроение, но практически мгновенно выдала, пожалуй, единственный аргумент, который я в тот момент был готов услышать:
— В военное