– Женечка, не нервничай, тебе нельзя, – мягко, но строго произнесла Светлана. – Майки, в самом деле! Разберись с этим агентством и оставь Жене только приятные хлопоты. Платье, прическа или девичник, например. У тебя же есть подруги, Женя?
– Конечно. Я как раз сейчас еду к лучшей подруге Фирочке, чтобы пригласить лично, – обрадовалась я подвернувшейся возможности сбежать.
Однако заметила возможность улизнуть не только я.
– Сделаем это вместе. Я отвезу. Заодно расскажешь мне, дикому ковбою, о достижениях человечества. А то у нас в западной “цивилизаднице” до сих пор люди ждут дождь, чтобы помыться.
На радостях шансу свалить, мы оба выразили восхищение выбранному месту, заверив Светлану что ей не о чем беспокоиться – всем займутся профессионалы.
– А кейтеринг тоже они организуют? – не отставала от нас Светлана, возвращаясь в дом.
– У них много партнеров в ресторанном бизнесе, так что будет из чего выбрать. Менеджер привезет нам меню и выберем, – к моему сожалению легко отвечала я на эти вопросы, так как действительно занимаюсь этим уже в четвертый раз…
Но легко было только по части знаний, а вот эмоции, когда внутренности трясутся от страха и осознания как глубоко я увязаю в этой лжи, были в новинку. Поэтому я предпочла сделать вид, что не расслышала последний вопрос Светы:
– Кстати, какой у вас срок беременности?
Бодро зашагав в сторону лестницы, я выхватила смартфон из кармана, прикладывая к уху молчащий гаджет. А вот замешкавшемуся Майку пришлось отвечать.
– Недели две-три. Максимум пять! – выпалил Лоури, взбегая по ступеням как ужаленный.
“Вот дурень-то!” закатила я глаза, но ходу не сбавила. Надеюсь Света примет во внимание бестолковость своего пасынка и ничего не заподозрит.
В комнате мы обменялись лишь негодующими взглядами, полными претензий к провальному выступлению. Ведь сколько бы мы не старались изображать из себя пару, сомнения в том что нам верят, грызли непрерывно.
– Буду готова через полчаса, – буркнула я, скрываясь за дверью ванной комнаты.
Впервые за всю многолетнюю историю нашей с Фирочкой дружбы я так тщательно подбирала наряд и мазюкала фейс, запрещая себе даже думать, что эти старания только для фиктивного жениха и больше ни для кого на белом свете.
Физическая работа на свежем воздухе позволяет мне держать себя в форме, однако я понятия не имею, что носят беременные женщины на сроке две-три, максимум пять недель. Поэтому мой выбор пал на короткое платье-трапецию небесно-голубого цвета. Повязав на голову повязку в тон наряда, я закончила макияж, оставляя свою шикарную густую шевелюру ниспадать веселыми кудряшками по плечам до самого пояса.
Выпорхнув из ванны я ожидала застать томящегося в ожидании Майка, где-нибудь на мягких поверхностях мебели. Но, оказалось гадкий Лоури зря времени не терял. Гигантский шкаф, еще недавно скромно тулившийся в углу, теперь торчал на первом плане, перегораживая собой весь оконно-балконный проем.
– Лучше бы веревочную лестницу с балкона наладил, – проворчала я, разумеется понимая ради чего Майк пупок надрывал. – Ходить мимо мамы строгого режима, все равно что по болотным кочкам скакать с завязанными глазами.
Из вредности я отказалась ехать к Фире на машине Майка в надежде на то, что он ни за какие коврижки не согласится сесть в “Дэу Матиз”. Но, видимо, мама строгого режима так сильно наседала на Майка с утра, что он предпочел свалить из дома под любым предлогом.
Кипящая жизнь элиты столицы всегда вызывала во мне чувство собственной неполноценности и желание всем вокруг доказывать, что такая жизнь меня просто не интересует. На самом деле в своих мечтах я видела себя в одном из этих дорогущих офисов, владелицей огромного бизнеса по ландшафтному дизайну. Но пока мой уровень это таскать на собственном горбу мешки с землей и со слезами на глазах сводить дебет с кредетом по ночам.
Салон Фирочки находился в самом богатом деловом центре Москвы. Дорогие машины, стильные витрины люксовых магазинов, сверкающие небоскребы, и сам воздух пропитан запахом успеха. Что-то между ароматами дорогого парфюма и тыквенным кофе.
– Ты уверена, что можно парковать тут твою машину? Люди могут подумать, что кто-то не донес её до урны, – ехидно подметил Майк, насколько инородным кажется мой скромный, потрепанный жизнью “Матиз” среди сотен новеньких тачек люксовых марок.
– Не волнуйся. Ничто не испортит мою репутацию больше, чем твоё присутствие рядом, – огрызнулась я, выбираясь из машины.
Майк что-то еще бурчал, извлекая свою внушительную фигуру из маленькой коробочки, но в шуме бурной жизни делового центра я его не слышала. Внутри, как обычно, всё сжалось, свернулось ёжиком, закрывая ранимую душу острыми иголками.
Роскошный, пафосный салон Фирочки встретил нас пурпурно-гламурным дизайном и шикарной улыбкой администратора Ладочки. На которой тут же залип Майк. Потому что помимо родителей, над красотой Лады неустанно трудились и сотрудники салонов красоты Фиры, дабы у клиентов не возникало и капли сомнений в волшебных способностях мастеров превратить любую кикимору в ослепительную красавицу.
– Женечка, привет! – сладеньким голосочком запела Лада, но как ни старалась, не смогла скрыть свой любопытный взгляд от моего спутника.
– Привет, Лада. Это Майк Лоури. Мой жених, – не без удовольствия утолила я ее любопытство.
– Жених? А как же Сереженька? – театрально охнула Лада, округлив и без того огромные глазищи.
– Сереженька меня бросил, – нехотя сказала я правду, просто потому что в нашем общем кругу общения это невозможно будет скрыть.
– Бросил? – воодушевилась Лада, в предвкушении свежей порции сплетен.
Разумеется удовлетворять потребности Ладочки я не собиралась и, подхватив Майка под руку, поспешила в недра обители шика и красоты.
– Бросил… Никогда такого не было и вот опять! – не удержалась Ладочка, чтобы не отпустить последний комментарий мне в спину.
Знаю, что обижаться мне по сути не на что. Ведь правду лопочет это не обремененное интеллектом создание. Но в душе конечно мне было больно. Казалось еще немного и этот железобетон, которым я покрыла душевные раны, лопнет. И все мои страдания и муки выльются минимум в истерику. Но, бронепоезд в лице моей лучшей подруги, укатал бетон обратно.
– О, звезда моя! Неукротимая холостячка! Ты знаешь, что я имею тебе сказать? Это же