– Кончай, Даша, – хрипло произнёс он, его голос был пропитан страстью и властностью.
И я взорвалась. Оргазм накрыл меня с головой, лишая разума и слов. В голове взрывались салюты, тело содрогалось в сладкой агонии. Но Кир не остановился, продолжая двигаться, пока меня не накрыло ещё раз, оставляя без сил. Его стоны наполнили комнату, и я почувствовала, как он достиг пика. Его тело напряглось, и он рухнул рядом со мной, тяжело дыша.
Я лежала, всё ещё приходя в себя, пытаясь восстановить дыхание. Кир навис надо мной, его лицо освещала лукавая улыбка, от которой я вновь почувствовала вспышку тепла внутри.
– Повторим? – его голос был мягким, но в глазах читался вызов.
Сил у меня не было, но странным образом его прикосновения словно оживили меня. В нём была магия, которая неутолимо тянула меня к нему. Я лишь улыбнулась, потянувшись к нему, чтобы ответить на вызов.
Ночь стала бесконечной чередой ласк, страсти и нежности. Когда я, наконец, провалилась в сон, мои пальцы ещё гладили его обнажённое плечо, и в груди было только чувство безмятежности и счастья. Как жаль, что это ощущение длилось недолго...
Меня разбудил громкий звук — дверь с треском ударилась о стену. Грохот был оглушительным, словно гром среди ясного неба. Я резко села на кровати, прикрывая обнаженную грудь простыней. Сердце бешено колотилось, пока я пыталась сообразить, что происходит.
В комнату ворвались двое мужчин в форме служителей порядка. За их спинами стояла баба Ада, её лицо было перекошено от слёз. Увидев меня, она всхлипнула, и я замерла, не понимая, почему она так реагирует. Может, она просто не ожидала увидеть у меня мужчину?
Но тут мой взгляд упал на пустое место рядом. Кровать была пуста. Кир исчез.
– Собирайся, идёшь с нами, – раздался суровый голос одного из мужчин, вырывая меня из ступора.
На негнущихся ногах я встала и, трясущимися руками, начала натягивать бельё и платье. Никто даже не отвернулся, они стояли и с ухмылкой наблюдали за мной. Их взгляды были липкими, неприятными, но я не могла возразить, чувствуя, как холодный страх сковывает тело.
Я не успела обуться, расчесаться или даже умыться. Меня выволокли из дома, связав руки верёвкой. Баба Ада стояла в стороне, её глаза были полны ужаса, и она беззвучно шептала молитвы. На улице уже собралась толпа, люди выкрикивали что-то, некоторые показывали пальцами. Среди них я заметила Лейлу. Её лицо было бледным, а глаза — полными ужаса. Она закрыла рот рукой, не в силах сказать ни слова.
Меня вели по улицам босую, растрёпанную, как козу на верёвке. Это была моя дорога позора. Люди шептались, некоторые выкрикивали что-то злобное, но, к счастью, камнями никто не бросал. Я не могла понять, что происходит. В голове крутилась только одна мысль: «Где Кир? Что случилось? Он придёт и всё решит. Это какое-то недоразумение…»
Я споткнулась, и один из мужчин дёрнул верёвку сильнее, заставляя меня идти дальше. Внутри всё кричало, но я не могла вымолвить ни слова. Страх и унижение переполняли меня. Что же теперь будет?
Глава 9
В камере, сидя на скамейке, или правильнее сказать, на нарах, я раскачивалась из стороны в сторону, будто это могло унять дрожь, сотрясающую моё тело. Мысли разбегались, как испуганные птицы, путаясь и сталкиваясь друг с другом. Попытки сосредоточиться на чём-то одном оканчивались ничем. Меня захлёстывал страх. Настоящий, ледяной, который сковывал каждую клеточку моего тела.
Зачем меня схватили? Что им нужно? Я ничего не нарушала. Не сделала ничего, что могло бы привлечь их внимание! Эти вопросы бесконечно звучали в моей голове, как испорченная граммофонная пластинка. И не было ни одного ответа.
Кир…
Его имя звучало в моей голове, словно мольба. В груди зияла огромная, кровоточащая рана, каждый вздох отдавался болезненным эхом. Солёные слёзы стекали по щекам, падая на одежду, оставляя тёмные пятна. Я не могла поверить, что он меня бросил.
Нет! Это было невозможно. Может, они схватили и его? Вдруг, он в опасности, а я тут сижу, совершенно беспомощная?
Забралась с ногами на свой насест, обняв колени руками, как будто это могло защитить меня от надвигающейся беды. Кажется, я задремала, истощённая и напуганная, когда меня разбудил резкий лязг засова. Вздрогнула, сердце больно ударило в грудную клетку. В дверях стоял мужчина — один из тех, кто конвоировал меня сюда. Его лицо было холодным, бесстрастным. Он молча приблизился, крепко связал мне руки, и, потянув за собой, вывел из камеры.
Мы двигались по тёмным коридорам наверх. Каменные стены, освещённые тусклым светом факелов, казались неприветливыми и враждебными. Каждый шаг отдавался гулким эхом в этой гробовой тишине. Страх усиливался с каждым мгновением, сердце билось так громко, что, казалось, его можно услышать.
Когда мы вошли в огромный зал, я невольно замерла. Просторное помещение, своды которого терялись в темноте, казалось одновременно величественным и угрожающим. Возле стены, прямо в центре, стоял массивный стол из тёмного дерева. Рядом с ним возвышался высокий, богато украшенный резной стул, который казался троном. На этом "троне" сидел мужчина, безупречно одетый в форму судьи. Его лицо было симпатичным, но глаза… в них не было ни капли тепла. Он смотрел на меня, как на грязь, налипшую на его ботинок.
Возле одного из огромных окон стояли трое тенеградцев. Они казались тенями, их лица терялись в полумраке. Но одного из них я узнала сразу. Дрэг. Сердце болезненно сжалось. Его присутствие только усилило мою тревогу.
Что это значит? Почему он здесь?
Меня подвели к обычному деревянному стулу, который стоял перед судейским столом, и грубо усадили. Руки, связанные верёвкой, оставили спереди, словно намекая на то, что я не представляю угрозы. Мой охранник остался стоять слева от меня, как тень, готовая вмешаться в любой момент.
Я молча смотрела на судью, пытаясь прочесть хоть что-то на его лице. Он равнодушно склонился к бумагам, которые лежали на его столе, а затем поднял голову и заговорил. Его голос был громким, грозным, и каждое слово словно било молотом по нервам:
– Вы понимаете, почему оказались