– Я очень сочувствую вашей боли, арис, – Рита подняла на него глаза. – Я тоже потеряла самого близкого мне человека и знаю, как это тяжело.
– Я не боюсь смерти, ара. Но обузой быть не хочу, – к Таллину возвращался привычный сварливый тон, но доктор уже знала, что это просто защитная реакция.
– И не будете! – заключила она, поднимаясь. – У вас подагра и гипертензия.
– О, сохрани меня Светило! – перебил ее старик.
– Это лечится диетой.
– Так и помру, значит, – покачал головой больной.
– Послушайте, – настойчиво продолжала девушка, – исключите красное мясо, алкоголь и бобовые. Добавьте прогулки на свежем воздухе и регулярный прием моих эликсиров, и через пару месяцев не узнаете себя!
Таллин упрямо поджал губы. Вира, до того стоявшая молча, подскочила к старику, ласково взяла за руку:
– Арис, вы нужны вашим внукам. Неужели копченая рулька стоит нескольких хороших сражений на мечах?
Мужчина закрыл лицо ладонью, скрывая влажные глаза, а потом резко стукнул палкой по полу:
– Доставайте ваши снадобья, ары! Я еще потопчу мостовую Греймура!
***
По дороге в лекарню Вира молчала.
– Что-то ты совсем притихла, готовишься ко встрече с нашим буйным постояльцем? – Рита пыталась разговорить девушку.
– Дункан сегодня совсем тихий, думаю, можно его отвязать, – жалостливо сообщила Вира. – Я хотела спросить… Неужели это часто так бывает? Люди сами вас вызвали, а лечиться не хотят… Нужно всех упрашивать, как детей малых.
– Один мудрый врач сказал: «Прежде чем приступить к лечению, убедись, что пациент готов оставить все то, что сделало его больным», – ностальгически поведала Маргарита. – Иногда нужно их к этому подтолкнуть, как ты сегодня. Я тобой горжусь, – добавила доктор. Вира просияла, и остаток дороги скакала вприпрыжку.
Хаквис действительно лежал спокойно, уставившись в потолок.
– Ну, как ваши дела, арис? – Рита придвинула табуретку к кровати.
– Мне очень стыдно, ара Марго. Я не заслуживаю вашей заботы, – прошептал пациент.
– Помните что-нибудь?
– Только ежиков… – Он прикрыл глаза, содрогнувшись. – Я действительно ловил ежей?
– На этот раз вы скорее поймали белочку, – покачала головой доктор. – Но все уже в прошлом, не волнуйтесь.
Они с Вирой развязали простыни, до того туго стягивающие лодыжки и запястья пациента. Вира помчалась в трактир за бульоном, а Рита принялась обмывать ослабевшего мужчину, который не в силах был сам даже подняться.
Шрам на груди Хаквиса притягивал внимание. Доктор провела пальцами по ребрам, там, где металл когда-то прожег плоть. Кожа была грубой и плотной, как на пятке, неравномерного цвета. По краям рубец светлел, в центре же оставался светло-серым, словно эпидермис окислился, потемнел, как старое серебро.
Форма была правильной: дуга с симметричными углублениями. След подковы, в этом сомнений не было. И все же, что-то было неправильно. Подкожные волокна не расходились, а тянулись к центру, сжимая ткань в центре спайки. Впаялись в кожу тонкие, едва заметные белесые линии. Рита скорее нащупала их, чем увидела. Вязь.
«Интересные подковы у Грейтонов. Прям произведение искусства».
Мужчина смущенно откашлялся. Только сейчас девушка поняла, что беззастенчиво мацает его грудь:
– Извините, просто хотела убедиться, что все в порядке.
– Со мной уже ничего не будет в порядке, ара, – Дункан говорил уверенно, словно объяснял очевидные вещи. – Я – изгой в родном городе, и идти мне некуда. Славный род Хаквисов закончится на мне, и банда, то есть, простите, отряд Грейтона будут плевать мне вслед до самой смерти.
– Моя бабушка считала, что репутация – переменчивая штука. – Рита поднялась. – А уважение – не костюм, который можно снять или надеть. Его нужно заработать. Никто не станет пожимать вам руку, арис, если перед этим вы даже не готовы ее помыть.
– Вы единственная называете меня арис, госпожа лекарка. Если хотите дать какой-то совет, обещаю, я не пренебрегу им, – улыбнулся Дункан, и лицо его вдруг посветлело. Рита подумала, что на самом деле перед ней довольно красивый человек.
– Хочу нанять вас, – от этого предложения глаза Хаквиса расширились, он задержал дыхание. – Работа тяжелая и грязная: мыть утки, если потребуется, колоть дрова, топить печи, таскать пациентов, если сами не смогут идти… – Мужчина молчал. – Убирать и выносить золу, мыть полы, возможно, даже придется помочь нам заготавливать бинты.
– Звучит как что-то, что принесет пользу. Такая работа мне по душе, – осторожно ответил Дункан.
– Платить станем немного, – продолжала доктор, – много просто нет.
– Если не тумаками и палками по хребту, то мне подходит, – улыбнулся он.
– Есть одно условие, Дункан, – тихо добавила Рита. Мужчина понимающе кивнул и опустил глаза. – Никаких вторых шансов не будет. Я делаю это не из жалости, а потому что вижу в тебе достойного человека. И этот человек мне нужен.
[1] Рисперидон – это атипичный антипсихотик (нейролептик второго поколения), применяемый в психиатрии для лечения расстройств, сопровождающихся бредом, галлюцинациями, нарушениями мышления и поведения.
17
Глава 17
Лето подошло к концу. Риту предупредили, что за последними, как никогда жаркими неделями сразу придут холода.
Несколько лежачих старичков Греймура требовали ежедневных перевязок. Маргарита обучала родственников и, заодно, Виру обрабатывать диабетические язвы и профилактировать пролежни.
Девушки возвращались в клинику, когда на них налетела Варина Хартал:
– Как ты могла?! – Она толкнула Виру в плечо. – Я думала, мы подруги! А ты работаешь у этой вертихвостки!
Рита оторопело уставилась на девчонку. Неужели до нее дошли эти бредовые слухи про свадьбу? Ей казалось, это вопрос давно решенный.
– А вы?! Вам что, мужчин мало? Вы же знаете, что я его люблю. – Девушка скривила губы, собираясь расплакаться. – Пока вы не приехали, все в городе знали, что мы идеальная пара.
Рыжая бестия, наконец, разрыдалась и унеслась прочь, подметая дорогу не в меру пышной юбкой.
– Ого, – выдохнула Рита. – Вот это темперамент. Даже не знаю, что сказать.
– Мы действительно дружили, с самого детства, –