– При чем здесь она? – нахмурился Тарис. – Когда я вчера увидел вас с Орионом, чуть с ума не сошел от ревности. И понял, что у меня будет только одна возможность признаться вам. По правде говоря, я должен был сделать это давным-давно.
– Но вы же говорили…
– Говорил. Я много чего говорил, но все это было до того, как вы свалились на меня с неба.
Маргарита молчала, не в силах сдержать улыбку. Но, наклоняясь к нему, уже точно знала, что ответит «да».
***
Греймур изменился.
Раньше первые раскаты грома заставляли людей вздрагивать и прятаться в домах, теперь же этот звук воспринимался как добрый знак.
С каждым ударом молний горожане поднимали головы к башням, ведь гроза больше не предвещала беду.
В шахтах кипела работа. Грейтон и его банда под надзором стражи разбирали завалы. Лишь Дреймора простили: за то, что когда-то выбрал спасти Риту. Остальные трудились молча, сгорбленные, но покорные. В Наруэле объявили охоту на перекупщиков мясокоста, и слухи об арестах торговцев разлетались быстрее, чем ветер по утесам.
Орион, с непоколебимой убежденностью уверял, что первые партии руды будут готовы уже к концу квартала, и, если все пойдет по плану, регион перестанет быть «бесперспективной окраиной» и станет центром торговли страны.
Греттус без устали расписывал каждому встречному, что скоро вспыхнут огни на ратуше, улицы озарятся вечным сиянием фонарей, протянувшихся по всей Эльдории до самой столицы, разноцветные лампы раскрасят стены домов и заглянут в каждую комнату. А бедняжек люминосов смогут оставить в покое.
И люди верили.
Ждали, когда по склонам побежит свет. Когда четырехсотлетняя ночь в Греймуре наконец закончится.
У подножия Грозовых гор снова коптили дымом шахтные будки, только теперь над ними торчали не ржавые трубы, а аккуратные металлические столбы с шестеренками и стеклянными колбами. Ветер гнал по склонам тяжелые облака, молнии осторожно щупали зубцы башен, и каменные стволы принимали удар спокойно, без рвущего сознание каралисков импульса.
Летающие лисицы перестали бросаться на стены города. Люди научились кормить их, подманивая к себе, и звери, некогда считавшиеся проклятием, постепенно становились частью жизни. Особенно быстро привыкали малыши: они тянулись к протянутым ладоням, принимали куски хлеба и сушеную рыбу, а потом, смешно спотыкаясь, пытались повторять движения старших, кланяясь и расправляя слабые еще крылья.
Староста пожертвовал пять овец из собственного стада, и теперь несколько благодарных лисиц с седыми мордами сторожили окраины, лениво порыкивая на прохожих, но скорее для видимости.
Греттус готовился к свадьбе с Делией. Он как-то признался Маргарите, что открыться девушке о своих чувствах стало самым сложным испытанием в его жизни.
Чипс, нагло ворвавшись в таверну, стащил готовый, но еще не украшенный праздничный пирог прямо со стола, за что совершенно заслуженно получил полотенцем от Ивель.
Вита возглавила клинику.
Она уверенно распределяла обязанности, принимала пациентов, сама проверяла записи и не стеснялась давать указания даже старшим. В ее голосе появилась твердость, а в движениях – спокойная точность, которой так не хватало раньше. Маргарита, наблюдая за ней, испытывала странное чувство: гордость и легкую грусть одновременно.
Однажды вечером, когда поток больных схлынул и в коридорах воцарилась тишина, доктор задержалась у дверей. Вита сидела за столом, склонившись над журналом, и что‑то быстро записывала, чернила ложились ровно, почерк стал уверенным.
– Ты справляешься даже лучше, чем я могла бы надеяться, – тихо сказала Рита, входя в комнату.
Вита подняла глаза, чуть смутившись, но улыбнулась:
– Ты научила меня не бояться ошибок.
Рита присела на край стола, сложив руки на коленях:
– Теперь я больше не буду мешаться под ногами. Клиника твоя, веди ее так, как сочтешь нужным.
Вита нахмурилась:
– Но ты все равно нужна здесь. Люди приходят и спрашивают именно ару Марго.
– Пусть привыкают, – мягко возразила Рита. – Я рядом, но теперь ты хозяйка этого места, а я так, приглашенный консультант. И знаешь, мне это даже начинает нравится!
Маргарита вышла из клиники с ощущением, что оставила ее в надежных руках. Теперь она могла посвятить себя Академии Лунных Искусств – первому учебному заведению для женщин‑лекарей в стране. Там ее ждали новые споры, новые свершения и новые ученицы, которые из года в год будут бережно передавать из рук в руки самое главное – знания.
*
Лорд снова отказался вернуться в столицу, хотя даже спустя год его звали обратно. Письма от Зенита Академии становились все настойчивее, а намеки короля – прозрачнее. Но Тарис Бэлкинг, некогда самый молодой Верховный Маг Эльдории, лишь усмехался, разрывая очередной пергамент с королевской печатью.
Вечер выдался тихим, сад дышал влажной прохладой, пока еще газовые фонари отбрасывали мягкий свет на дорожки.
Тарис крепко держал ладонь Риты, будто боялся отпустить даже на миг. Им так редко удавалось остаться вдвоем. Работа, люди, бесконечные дела.
– Ты выглядишь великолепно, – сказал он негромко. – Здешний воздух тебе явно на пользу.
– Это ты когда-то говорил Амалии? – Рита чуть прищурилась. – Я все помню, так что не подлизывайся.
– О, сохрани меня Свет! Уже год прошел, Маргарита! – Он поцеловал ее руку и добавил примирительно: – На том балу я просто хотел привлечь твое внимание.
– Ты вел себя как мальчишка.
– Влюбленный мальчишка, – поправил он.
Она хотела ответить, но в этот момент из кустов ежевики с визгом вылетел Чипс, сбил лорда с ног и радостно завилял хвостом. Камзол весь перепачкался в грязи, но Тарис даже не попытался отряхнуться, продолжая гладить зверя по загривку.
Рита нахмурилась:
– Я начинаю ревновать.
Тарис поднял глаза, в них не было и тени шутки:
– Он единственный, к кому твоя ревность может быть оправдана.
Рядом пищали щенки, каралиск‑матрона растянулась на траве, лениво вылизывая лапу.
– Всю морковь мне пожрали, – возмущенно заявила Селестия, появляясь с корзиной. – Не лисицы, а зайцы какие‑то! – Она совершенно не боялась зверюгу, махнула рукой и принялась отгонять щенков от грядки.
– Тебе пришло еще одно письмо из дворца, – Рита опустила глаза и принялась раскидывать носком туфли сухие листья сливы. Этот разговор назревал давно, но она все никак не решалась спросить: – Не скучаешь по столице? Ты потерял должность из-за меня…
Тарис сжал ее плечи:
– Я ничего не потерял, госпожа Бэлкинг. Все, что мне нужно, сейчас находится рядом со