— Самые толковые выпускники твоего факультета воюют и в мирное время… — хмуро сообщил я, вспомнив «Ландышей». Потом немного подумал и добавил Костяну еще немного правильной мотивации. На всякий случай: — Повторю еще раз: самые толковые — групп специального назначения не так уж и много, а конкурс в них сумасшедший. В общем, если хочешь пробиться в элиту Службы, то досконально разбирайся не только в том, что преподается в нашем вузе, но и в смежных дисциплинах.
— То есть, убиваться в том же режиме, в котором ты гонял меня все годы учебы в школе? — грустно уточнил он, не увидел моего подтверждающего кивка, ибо ушел в себя, а через несколько мгновений тяжело вздохнул и снова поймал мой взгляд: — Знаешь, мы с отцом выжили на Твери только благодаря твоей науке: не подружись я с тобой во втором классе и не начни отрабатывать все то, что ты показывал, сдох бы с гарантией. А так регулярно выкручивался из полнейших задниц, как-то умудрился добавить уверенности в себе батюшке и не слился даже после того, как взвалил на себя ответственность за сестер Чагиных. И еще: там я смог перешагнуть через свои самые страшные страхи, научился трезво оценивать возможности и понял, что стояло за твоим советом «Живи текущим мгновением». Так вот, теперь я им и живу. Огромнейшее тебе спасибо…
Следующую серьезную тему тоже поднял он и, тем самым, помог мне выполнить одну из второстепенных задач, поставленных Переверзевым. Так что я «упустил из виду» тот факт, что мы общаемся без «глушилки», и мрачно вздохнул:
— Понятия не имею — я слегка накосячил, хорошенечко поломав двоих вконец охамевших гражданских, и, видимо, разочаровал Большое Начальство. А ему сейчас, увы, не до тщательных разборов мотивов моего поступка…
— Оно разберется. Без вариантов… — ободряюще воскликнул Костя, а потом переключил мое внимание на более комфортную тему: — … а учеба в ИАССН только поможет: мало того, что ты ни разу не дурачок, так еще и стал пользоваться серьезнейшим авторитетом.
— С чего это вдруг? — полюбопытствовал я, ибо подобной информации у меня не было.
Синицын гордо задрал нос и посмотрел на меня «сверху вниз»:
— С подачи Алексеева и его друзей: он, вроде как, заявил им, что ты — лучший первый номер, которого в принципе можно получить после выпуска, и они в это поверили. Поэтому убиваются на занятиях, чтобы получить шанс тебя заинтересовать, и рвут в лоскуты немногих дурачков, осмеливающихся называть тебя выскочкой, тупым мещанином или чьим-то там протеже…
Глава 15
28 октября 2469 по ЕГК.
…Подрываться с кровати по команде «Подъем» и рвать жилы, чтобы уложиться в нормативы, мне было лениво. Поэтому я проснулся в пять сорок по будильнику, наведался в санузел, натянул штаны, обулся и даже немного постоял у подоконника, любуясь голубыми елями, растущими перед зданием штаба ИАССН.
Услышав бас искина казармы, без особой спешки вышел на «взлетку», пожелал доброго утра дежурному с дневальным, обретавшимся у тумбочки, спустился на первый этаж и прогулялся до места построения роты.
Своего места в строю у меня, естественно, не было, сдвигать влево тех, кто ниже ростом, не хотелось, вот я и послонялся возле белой линии минуты, эдак, полторы-две. А после того, как на оперативный простор начали выбегать заспанные парни и девицы, изобразил вежливую улыбку, ответил на десяток рукопожатий, подождал еще немного и встал в первую шеренгу замыкающим.
Как ни странно, старший лейтенант Мишин — командир третьего взвода нашей учебной роты — прибежавший проводить утреннюю зарядку, этого «не заметил». Не стал и проверять меня на излом — выслушал доклад блондинчика, удовлетворенно кивнул, молча занял место «первопроходца», сорвал строй с места и понесся к уже знакомому мне полигону. Первые полкруга никуда не торопился — бежал по пересеченке спокойно и уверенно, как волк, загоняющий дичь. А потом начал потихонечку поддавливать. То есть, каждые пятьсот метров добавлял скорости и… контролировал состояние подчиненных как с помощью обмена данными с нашими ТК, так и визуально — через камеру дрона АВФ, поднятого в воздух еще у казармы.
Не перегибал и с дистанцией — как следует разогрев нас на «пятерочке», сошел с трассы, плавно замедляясь, добежал до спортивного городка и загнал народ на тренажеры. Причем в чрезвычайно интересном ключе: разослал всем, кроме меня, по подробнейшей программе тренировки, затем передал контроль за ротой искину и занялся мною — спросил, когда я в последний раз грузил себя «железом», выслушал и, что самое главное, принял ответ, попросил скинуть записи нескольких занятий, проанализировал и подобрал нагрузку в стиле «Не навреди…» Причем сделав в ней тот же самый акцент, что и Аллигатор. То есть, не став навязывать свое видение необходимого, а дав возможность продолжать развивать взрывную силу, выносливость и координацию.
Приятно удивлял и дальше — там, где мне требовалась помощь партнера, ассистировал ненамного хуже, чем дядя Калле или старшие ученики сенсея Датэ Такуми. К слову, помогал не только мне, но и еще четверым «фанатам» личного развития. А за остальными приглядывал. И ни разу не спустя рукава. В общем, его стараниями мое настроение поползло вверх и к концу зарядки добралось до отметки «очень даже ничего». Да, после возвращения в казарму ухудшилось — из-за армейского кретинизма с наведением уставного порядка и визита в мой «кубрик» Блондинчика, решившего лично проверить результаты моих трудов — но старшина очень быстро понял, что прогибаться я не буду, и не решился обострять, поэтому после его ухода мне полегчало.
Блондинчик держался в рамках и по дороге в столовую — вел роту «по прямой» и не перегибал со строевым шагом. Увы, там на меня вылупился весь второй курс и основательно напряг — каждый первый изыскивал возможность обойти наш стол так, чтобы посмотреть на мою орденскую планку и лично убедиться в том, что она не удлинилась; каждый второй — здоровался; каждый третий пытался задать какой-нибудь вопрос и запомниться; каждый пятый самоутверждался, грозно хмуря брови или поглядывая свысока.
Слава богу, на последних минутах трапезы на пороге помещения вдруг нарисовался незнакомый подполковник, и стихийной пресс-конференции не случилось. А ровно в девять утра, на разводе, начались сюрпризы.
Первый откровенно порадовал: по словам начальника училища, в войну, наконец, вступил тройственный союз Бразилии, Аргентины и Колумбии. Само собой, на нашей стороне. И сходу устроил амерам похохотать — вторгся в три приграничные системы и, вроде как, успешно множил на ноль их защитников. Увы, на этом условно хорошие новости закончились, и полковник Андреев перешел к плохим:
— К сожалению, этот удар в подбрюшье Новой Америки оказался заметно слабее, чем хотелось бы, и не впечатлил ее союзников. Видимо, поэтому наш сосед — Великий Тюркский Каганат — не стал переигрывать прежние планы и в шесть утра по времени Усть-Неры отправил в гипер три соединения по пять флотов в каждом. Куда именно, когда именно и как именно заявятся эти силы, мы не знаем. Поэтому адмирал Шестопалов, командующий ВКС Индигирки, счел необходимым усилить нашу группировку. Соответственно, уже в десять ноль-ноль часть ваших преподавателей и их вторые номера — лучшие курсанты старших курсов первого и второго факультетов — отбудут в Вороново, получат персональные боевые задачи и уйдут в космос на «Мороках» и «Химерах». Само собой, помогать защитникам планеты будем не только мы: инструктора и лучшие пятикурсники первого факультета ИЛА уже получают новенькие «Молнии», курсанты второго и третьего распределяются в экипажи тяжелых кораблей, «четверки» вот-вот отправятся на орбитальные крепости и так далее.
После этих слов он достаточно толково воззвал к нашему патриотизму, добавил внутренней уверенности в себе тем, кому ее не хватало, дал понять, что верит в каждого, правильно «разозлил» и сфокусировал нашу священную ярость на тюрках. А потом искин ИАССН разослал на тактические комплексы «избранных» персональные ценные указания, Большое Начальство приказало нам выйти из строя и отправило лесом. В смысле, преподавателей — в ДОС-ы, а нас, курсантов — в казармы.