— А я почти уверен в том, что «двойки» они не завешивали в принципе… — сев на мою волну, процедил старшина.
— Эти выводы надо заесть… — заявил я, почувствовав, что мы вот-вот друг друга заведем, подключился к терминалу ВСД, проглядел первые несколько строчек «меню» и продолжил: — … к примеру, парой порций каре ягненка на человека. Правда, они будут разогретые, из-за чего доставят не так много гастрономического удовольствия, как они же, но приготовленные поварами «Эльбруса», но даже такие каре всяко лучше стандартных пищевых рационов.
— Это шутка, или…?
— Такими вещами не шутят! — преувеличенно серьезно заявил я, кинул парню доступ к нужной вкладке терминала и услышал сначала восхищенный свист, а затем… хмурый голос Феникса:
— Тор, тюрки. Заходят в систему через ЗП-тринадцать. Разворачиваемся?
Развернулись. Плавненько — чтобы не засветить сигнатуру на сканерах — набрали скорость, необходимую для ухода во внутрисистемный прыжок, ушли на струну и, как ни странно, успели: в тот момент, когда «Химера» вывалилась в обычное пространство, соединение из двух ударных флотов ВКС Великого Тюркского Каганата как раз заканчивало перестраиваться в походный ордер. Алексеев, увидев россыпь вражеских меток на картинке со сканеров, полез в расчетно-аналитический блок, а я повел МДРК по вектору, появившемуся в пилотском интерфейсе. Ибо давным-давно спелся со своим искином и знал, что он рассчитает нужный курс безо всяких распоряжений.
Пока набирал скорость, быстренько наговорил и отправил Переверзеву очередной доклад. Потом отрешенно отметил, что, судя по цветовой гамме траектории и «пикам» на самом последнем участке, мы успеваем «зарядить» только два линкора. Однако зеленый кантик на третьем обещал возможность «прокатиться», так что расстраиваться я не стал — подвел борт ко вражескому ордеру,
просочился между широченной «плоскостью», образованной двумя дюжинами тральщиков и второй, состоящей из тяжелых кораблей, осторожно «притянулся» к ближайшему «Тенгри» и опустил аппарель.
После возвращения «Техников» в трюм перелетел к соседнему линкору. А на третьем закрепился понадежнее. И, чуть-чуть поскучав, полюбовался кошмарной, но жутко притягательной картиной гибели двух могучих боевых кораблей. Через считанные мгновения после ухода в гипер получил, открыл и выслушал сообщение от куратора, скрипнул зубами и «порадовал» Алексеева отдельными цитатами:
— Двадцатый Пограничный сваливает к Индигирке, теряя тапки, так как командующий флотом не имеет права рисковать жителями планеты и намерен принять бой с двумя новыми флотами на надежных позициях, то есть, прячась за орбитальными крепостями!
— То есть, тот флот его «девочки» так и не добили?
— Неа.
— С-суки…
Глава 4
12–16 сентября 2469 по ЕГК.
…Линкор, затащивший нас на струну, «зарядили» в гипере, потратив на это дело единственный «Смерч» и четыре «Гиацинта». Поэтому после выхода из гипера переключились на крейсера. Но за время сравнительно недолгого бардака успели отметиться всего на трех. К сожалению, командующий этим соединением оказался порешительнее типа, додумавшегося до «шарика» — «не заметил» потери шести тяжелых кораблей, шустренько перестроил остальные в атакующий ордер, выгнал на оперативный простор истребители,
отправил в авангард все тральщики и повел формацию к «осажденным» бортам.
Мы проявили себя и на этом этапе. Благо, тральщики шмаляли тралами прямо перед собой — скользнули между ними и тяжелыми кораблями, скинули оба оставшихся минных кластера и с их помощью развалили еще два крейсера.
Тут у Главного Тюрка сдали нервы, и он дал команду экипажам МРК и МДРК сканировать окружающее пространство в форсированном режиме. По большому счету, толку от этого было немного. Но к этому времени я перевел почти весь боекомплект, поэтому унялся, отвел «Химеру» в сторону и попер к Индигирке. Когда вышел на дистанцию, с которой засек корабли Двадцатого Пограничного, скрипнул зубами — эти борта висели намного «глубже», чем требовали боевые уставы. То есть, прятались за орбитальными крепостями!
В этот раз пожаловаться Переверзеву не получилось — его сообщение упало в «Контакт» за миг до того, как я открыл эту программу. И в кои-то веки успокоило:
— Тор Ульфович, нынешнего командующего Двадцатым Пограничным вот-вот вернут на планету. А вместо этого недоумка на флагман прибудет начальник Летной Академии Индигирки адмирал Шестопалов. Он — вояка до мозга костей и блестящий тактик, поэтому тюркам вот-вот станет грустно. Мы с Романом Семеновичем заклятые враги, но друг друга уважаем и не путаем личное с государственным. Поэтому я отправил ему нарезку из ваших докладов, а вам пересылаю его прямой контакт. На всякий случай. В общем, сочтете необходимым привлечь его к реализации своих идей — смело набирайте, «светите» новой аватаркой, представляйтесь Перуном и требуйте помощи. И последнее: я приаттачиваю к сообщению архив разведданных по системам ВТК — уверен, что вы найдете ему применение. На этом пока все. До связи…
Я отложил изучение архива на потом, сообщил Алексееву, что наши вот-вот начнут шевелиться совсем в другом ключе, и повел «Химеру» к планете. А уже через несколько минут засек начало новых перестроений ее защитников и подобрался. Как вскоре выяснилось, ограничиваться перемещением флота к орбитальным крепостям Шестопалов не собирался — он уверенно вывел теперь уже свои корабли чуть-чуть вперед, в идеально выверенный момент «вскрыл» постановщики помех, «задавил» системы целеуказаний и связи части «первой линии» вражеского ордера и атаковал сам — ударил полноценным залпом ПКР и главных калибров всех линкоров, крейсеров и ОК плюс спустил с поводка под две сотни истребителей. А в момент разделения боеголовок дал команду бить еще и двум десяткам МДРК, успевшим выдвинуться навстречу тюркам и занять позиции возле «придавленного» фланга.
Да, часть «Химер» поймала полевые метки, но незваным гостям системы было не до этой мелочи. Ибо большая часть «задавленных» бортов не видела ни ее, ни приближающуюся смерть и продолжала двигаться прежним курсом; часть командиров «зрячих» кораблей запаниковала и спешно отрабатывала эволюционниками, чтобы побыстрее развернуться маршевыми двигателями вперед и «дать по тормозам», а корабли-матки, летевшие в четвертой линии, в инициативном порядке выпускали истребители, дабы те попробовали успеть «порезать» хоть какое-то количество БЧ.
Впрочем, самое интересное началось уже после того, как два линкора и пять крейсеров тюрков вспухли огненными шарами: наши ПП переключились на борта второй линии противника, и по ним успешно отработала еще одна «пачка» МДРК. К сожалению, не обошлось и без потерь: истребители тюрков сожгли четыре «Химеры», поймавшие полевые метки. Но эта потеря была оправдана неписаными законами войны и меркла на фоне новых потерь врага — вражеское соединение лишилось последнего линкора и еще трех крейсеров!
— Вот это, я понимаю, тактик! — восхитился Ярослав, оценив результаты контратаки. Потом заметил, что мы «падаем» в атмосферу, и согласно кивнул: — Ну да: даже если командующий тюркской армадой находился не на линкорах, а на каком-нибудь корабле управления, все еще прячущемся под «шапкой», то отдаст приказ отходить. Ибо остатками сил наших не передавит. А отход — это преследование, и для него нам нужен полный боекомплект…
…Атаковать тюрков, решивших уйти от Индигирки, на этапе разгона на внутрисистемный прыжок я не видел смысла. Поэтому «плавненько» разогнал МДРК и ушел на струну по вектору, по которому шли остатки вражеского соединения. А после того, как вывалился в обычное пространство, почти не удивился, обнаружив, что МЗ-шки Шестопалова уже вовсю засеивают эту область минными кластерами. Не стал лезть и в боестолкновение, начавшееся в «точке» схода со струны через считанные секунды после появления в ней вражеских тральщиков, ибо не горел желанием нарваться на шальную БЧ или, не дай бог, что-нибудь «повеселее». Поэтому порядка двадцати минут «висел» в полутора минутах хода от места схватки и наблюдал за метками кораблей сцепившихся флотов. К слову, ни разу не спокойно: да, начальник Летной Академии Индигирки действительно оказался блестящим тактиком, но флот, который ему достался, не умел правильно реагировать на «безумные» приказы и изредка терял корабли. Вот адмирал и делал поправки на тупость, пугливость или недостаточную сыгранность временных подчиненных — дважды начинал, но не заканчивал фантастически толковые атаки, раза четыре находил способ компенсировать ошибки командиров одних кораблей другими и, в конечном итоге, был вынужден «отпустить» два тюркских крейсера, восемь фрегатов и стайку выжившей мелочи в гипер.