— Я понимаю… И ты не обязана мне ничего объяснять. — Отдыхай, я пойду, отправлю послание мэру.
ГЛАВА 16
Проводив Сорга — он ушел отправлять то самое послание отцу, — я осталась одна в его доме. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в очаге и шумом водопада за окном, была непривычной и гнетущей. Я принялась бесцельно бродить по комнате, трогая вещи, пытаясь уловить в них еще больше его присутствия.
«Он читает книги. У него дома пахнет травами и дымом. Он не дикарь. Он... почти как мы», — убеждала я себя, но тут же внутренний голос язвительно отвечал: «Он орк, Алиана. Двухметровый, зеленокожий, с клыками. Какой папочка? Какое общество? Ты с ума сошла?»
«Кстати… Клики у него практически и не заметны…»
«И кого я обманываю? Он все равно остается орком.»
От этих мыслей стало душно. Мне нужно было отвлечься. Решив, что лучшая терапия — это гигиена, я нашла кусок душистого мыла (оказалось, орки тоже им пользуются, и не таким уж плохим!) и чистое полотенце. А потом, крадучись, как вор, выскользнула из дома по направлению к водопаду.
Я думала, он будет подальше. Но нет, всего в паре десятков шагов за большими валунами открывалась потрясающая картина: с высоты низвергался пенный поток, образуя внизу небольшое, но глубокое озерцо с изумрудной водой. Оказалось, не я одна вспомнила о чистоте… Там был кто-то еще.
Я замерла за камнем, сердце заколотилось где-то в горле. Сорг стоял по пояс в воде, спиной ко мне. Вода стекала с его широких плеч, с мускулистой спины, с замысловатыми татуировками — немыми свидетельствами опасной жизни кочевника. Его кожа под струями казалась не просто зеленой, а отливала темным малахитом. Орк был... громадным. И от этого вида у меня перехватило дыхание. Это не был испуг. Меня захватило восхищение, смешанное со смущением и запретным любопытством.
Следопыт поднял руки, откидывая мокрые темные волосы назад, и я увидела, как играют мышцы на его торсе. Господи, он был прекрасен. Такой первозданной, дикой силой веяло от него, что все мои кавалеры с их выхоленными руками и напудренными париками показались на этом фоне жалкими юнцами.
Я невольно ахнула, и камень под моей ногой предательски хрустнул.
Сорг обернулся с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела. Его взгляд мгновенно нашел меня в укрытии. Но вместо гнева в его глазах вспыхнули знакомые чертики.
— Подглядываешь, травница? — его голос громко прозвучал над шумом воды. — Нехорошо. За такое у нас наказывают.
— Я... я не подглядывала! — вспыхнула я так, что, наверное, позеленела еще сильнее. — Я пришла помыться! А ты тут... занимаешь всю воду!
Он рассмеялся и медленно, не скрывая своего тела, пошел ко мне на берег. Я хотела отступить, но ноги будто вросли в землю. К тому же забыла, как закрываются глаза, словно веки заклинило.
— Воды хватит на всех, — сказал он, подходя так близко, что я чувствовала капли влаги, долетающие до меня. — Но раз уж ты здесь... Помоешься под присмотром. Так безопаснее.
— Я сама прекрасно справлюсь! — я попыталась сохранить остатки достоинства, глядя куда-то мимо его могучей груди. Хотя это было довольно трудно, его могучая грудная клетка закрыла весь обзор.
— В прошлый раз, когда ты «прекрасно справлялась», тебя чуть не увели разбойники, — парировал он, и его улыбка стала шире. — Так что мой долг — обеспечить твою безопасность. Даже в ванной.
— Это не ванная, это... водопад!
— Еще лучше.
Он стоял прямо передо мной, и мой взгляд упрямо упирался в его ключицы. Поднять глаза было выше моих сил.
— Ну что, раздеваешься сама? — его голос прозвучал низко и чуть хрипло. — Или помощь нужна?
— Отстань! — фыркнула я и, повернувшись к нему спиной, принялась с дрожащими пальцами развязывать шнуровку на своей рубахе. Чувствуя его взгляд на своей спине, я готова была провалиться сквозь землю. И... сгореть от стыда и какого-то дикого, непозволительного возбуждения.
Войдя в воду, я постаралась держаться от него на почтительном расстоянии. Вода была ледяной, но мне казалось, что вокруг меня она закипает. Я торопливо натерла себя мылом, стараясь делать все максимально быстро и не глядеть в его сторону.
— Спину нужно потереть получше, — вдруг раздался его голос прямо у моего уха. Я взвизгнула — я не слышала, как он подплыл. — А то у тебя там еще пол-степи прилипло. Да и коже дать «подышать» от мази. Потом обновишь свой грим.
Прежде чем я успела что-то сказать, его большие, сильные руки взяли у меня из рук мыло. И начали водить им по моей спине. Я замерла, глаза расширились он осознания происходящего. Меня даже служанки так не мыли… Я всегда это делала сама. Его прикосновения были... удивительно нежными. Твердыми, уверенными, но без тени грубости. От них по коже бежали мурашки, и внутри все сжималось в тугой, сладкий комок.
— Вот, видишь? — он прошептал, его губы почти касались моего уха. — Гораздо лучше с помощником.
— Я замер-з-зла… — нагло соврала. Просто испугалась, что наше мытье плохо кончится… для нас обоих. Папа назначит награду за голову Сорга, с него станется.
— Я тебя согрею…
Остальное, как в тумане…
Утро застало нас на берегу, завернутых в его плащ и мое одеяло, с ногами, спутанными так, что не разберешь, где чьи. Я проснулась от того, что его рука лежала у меня на талии, а его дыхание щекотало мои волосы. В груди было тепло и пусто, словно после долгого плача. И так же светло.
Я лежала с закрытыми глазами, стараясь продлить этот миг, запомнить каждую секунду. Запах его кожи, смешанный с запахом сосны и ночной прохлады. Тепло его тела. Чувство полной, абсолютной защищенности.
«А что будет потом?» — снова заныл внутренний голос.
«А будет то, что будет», — отрезала я сама себе. — «Сейчас — мы вместе. И это — все, что имеет значение».
Сорг пошевелился и потянулся, его мышцы напряглись, как у большого кота. Он открыл глаза и посмотрел на меня. В них не было ни удивления, ни сожаления. Только та же тихая, глубокая нежность, что была ночью.
— Привет, — прошептал он.
— Э… Привет, — улыбнулась я ему в ответ. Получилось немного криво. Просто инстинкты ушли за задний план, выпустив из укрытия здравый смысл.
«Что я наделала? Что мы наделали?!»
Он хотел что-то сказать, но в этот момент до нас донесся отчаянный, прерывистый крик птицы. Не птицы... Это был орочий горн. Тревожный, спешный сигнал.
Сорг мгновенно вскочил на ноги, его лицо стало напряженным и суровым.
— Это из лагеря, — сказал он коротко. — Беда.
Мы молча, быстро оделись и уже собирались выходить из долины, когда по тропе к нам понесся молодой орк на взмыленном коне.