Только я не могу. Сажусь на мраморные ступеньки между первым и вторым этажом. Обхватив себя обеими руками, сумрачно глазею на кованые цветы и листья, оплетающие перила. Кажется, жизнь закончилась.
Господи, почему так?
Прикусываю губу и, уткнувшись носом в колени, беззвучно плачу.
Никогда не думала, что Олег мне изменит. Верила ему безотчетно. А он… Звонил же, клялся в любви, приезжал при первой возможности. А сам с Оксаной этой… Подлый предатель!
– А у нас в доме больше нет места пореветь? – интересуется кто-то над головой. Вздрагиваю от знакомого голоса. Утирая мокрое от слез лицо, изумленно таращусь на хозяина дома и отца Альберта.
– Здравствуйте, Валерий Георгиевич, – всхлипываю горько.
– Кто тебя обидел, детка? – садится он рядом. Большой красивый мужчина за шестьдесят. Солидный и уважительный. – Скажи. Я накажу, – бросает резко. И я понимаю, что Валдаев-старший не шутит.
– Мой жених заделал ребенка другой девочке, – старательно подбираю слова, и меня прорывает от горя. – Завтра должна была быть наша свадьба, а тут девица с животом заявилась. Наверное, месяц девятый. Олег мне всегда говорил, что я у него одна. А тут эта…
– Он ее хоть знает? Или обилетил по пьяни? – снисходительно смотрит на меня Валерий Георгиевич. В черных мудрых глазах плещутся сомнение и жалость.
– Да, знает, – вздыхаю я. – Назвал по имени. Спросил ее, зачем она приехала.
– Совсем дурак, что ли? – морщит идеальный нос Валдаев и неожиданно мягко сжимает мою ладонь. – Все хорошо, Аленка! Главное, до свадьбы все выяснилось. Ну, козел, с кем не бывает? Такие случаи сплошь и рядом. А то бы погнала с ним за Полярный круг или куда там ему назначение пришло. Забеременела бы, детей нарожала, а потом бы выяснилось, что у него по всей стране спиногрызы раскиданы.
– Да, наверное, вы правы, – тяну нерешительно. – Мне сейчас очень больно, – признаюсь совершенно искренне.
– Боль пройдет, детка. Ранка засохнет, и корка отпадет. Выдыхай. Живем дальше! – по-родственному хлопает меня по спине. – Ты у нас молодая, красивая. Умничка, каких поискать. Найдем тебе нормального жениха. Достойного и честного. Да я первый на твоей свадьбе плясать буду…
Улыбаюсь сквозь слезы. Утираю ладошкой мокрые щеки. И больше всего на свете хочу верить Валдаеву. Он в годах, со знанием и опытом. Наверное, не ошибается никогда.
– Ты хоть родителям позвонила? Предупредила, что у нас? – добродушно пеняет мне Валерий Георгиевич. – Иди, позвони, – с укоризной качает головой. – И ужинать будем. Катя стейков нажарила. Слышишь, запах какой? – демонстративно втягивает он воздух ноздрями.
И за ужином, подняв бокал, провозглашает.
– Я пью за твое счастье, Аленка! Пусть прилепится к тебе хороший человек.
Все пьют, а у меня голова идет кругом. Какой другой мужчина? Я жизни без Олега не представляю.
Не представляла. Но как-то умудрилась прожить без него двадцать лет. Просто запихнула свою любовь куда подальше.
А сегодня заявился мой милый.
– …Онкомаркеры брать? – выглядывает из смотровой Настя. Резко выдергивает меня в реал, заставляет собраться.
Что-то я раскисла сегодня. На воспоминания меня потянуло. Ежусь, словно озябла.
– Нет, в данном случае не информативно, – растираю холодные пальцы. Заглядываю в айфон, где моя заботушка Леня уже накатал целые простыни доводов, почему мне нельзя оперировать Оксану Плехову.
Да я и сама понимаю, что лучше отказаться. Но как? Уже поздно. Поезд ушел.
– Я согласна, но нет оснований для отказа, – надиктовываю сообщение.
«Значит, надо собраться и придумать», – не отступает Леня. Обычно он мягкий и нежный. Но когда надо, включает режим жесткого препода. И не бесит. Никогда не бесил меня.
«Хорошо», – набираю на ходу и спешу в смотровую.
«В два часа в «Кружевах», – тут же приходит ответ.
«Я с Лешей», – предупреждаю, надев маску.
«Прекрасно. Я по нему соскучился», – отвечает Касаткин и выходит из сети.
Глава 13
– Вот ты-то мне и нужен, Гусь! – весело заявляет в трубку Демин. – Поднимайтесь в отделение. Парни пусть сразу к Оксане Петровне проходят, а ты ко мне загляни, – велит он.
И тут же медсестричка миленькая пропуски приносит.
– Денис Александрович вас ждет, – заявляет сдержанно. Да еще глазки опускает. Но мне почему-то кажется, что только помани, прибежит как миленькая.
Я бы и позвал, но не тянет. После того, как Ленку встретил, мне никакая другая баба не нужна. И с Оксаной разведусь, как только выпишут. И узнать надо, кому я за двадцать лет задолжал. И выплачу. Все до последней копейки верну.
– Что-то случилось? – вваливаюсь в кабинет к Демину.
– Да нормально все, – поднимается он навстречу. – По моей части – так точно. А вот с нижним этажом проблема вышла. Нельзя тут Оксану оперировать…
– Это еще почему? – вскидываюсь недовольно. – Вроде договорились уже. Или Лена… Валдаева то есть, заднюю дала? На нее не похоже.
Валдаева!
Не знаю, как язык поворачивается назвать мою Ленку чужой фамилией и с катушек не слететь. Как удается спокойно говорить о ней, как о чужом человеке. Делать вид, что только операция интересует. Хотя… Хрен бы с ней! Ксюху и в Москву отправить можно.
– Из Минздрава звонили, – указывает на кресло Демин. Видимо, разговор не из простых. И лучше сесть и послушать.
Тяжело усаживаюсь в кресло, Денис плюхается напротив и морщит нос, словно старается подобрать слова и не может.
– Короче, наш великий и ужасный Касаткин обеспокоился. Лично позвонил, сука, – вздыхает тяжело Дэн. Убирает назад косую русую челку и смотрит жалостливо. – Я против Акулы идти не могу, – разводит руками. – И Валдаева не пойдет. Никто не будет с ним ссориться, – добавляет поспешно. – А Леонид Сергеевич наш категорически против. Говорит, у меня клиника не приспособлена под подобные операции, нет лицензии и прочей фигни… Ну понимаешь?
Пожимаю плечами. Вообще не врубаюсь, в чем дело.
– Давай сначала, бро, – цежу глухо. – Что-то до меня не доходит.
– У меня тут оперировать Оксану нельзя, – припечатывает строго Денис.
– А у Валдаевой можно? – сверлю его взглядом.
– Да, конечно, Елена Васильевна у нас имеет все нужные лицензии и разрешения.
– Так в чем вопрос? – пожимаю плечами. – Оксану к ней отвезти. Или нельзя транспортировать?
– Не хотелось бы, – мотает головой Денис. – Твоей супруге сейчас полный покой нужен. Сотрясение мозга все-таки. Она в сознание пришла, но отрубается время от времени. Сиделка с ней постоянно…
– А с операцией этой можно повременить? – смотрю в упор. Сжимаю ладони в замок, сатанея от ярости.
– Желательно провести побыстрее, – вздыхает Демин. – Поэтому вариант прооперировать у нас был идеальным. Но он отпадает. Против Акулы никто не попрет, – складывает руки в глухой замок Денька.
– Может, подъехать к нему? Потрепаться? Я хоть сейчас сгоняю.
– Бесполезно, – мотает головой Денис. – Я с ним больше часа разговаривал. Может, Елена Васильевна убедит.
– А у нее какие-то альтернативные доводы имеются? – усмехаюсь криво.
– Ну… Она может его уломать, – тяжко вздыхает Денис и отводит глаза.
– А ты? – ничего не понимаю.
– А я не по этому делу, – театрально разводит руками мой старый дружбан.
– Погоди, ты хочешь сказать, – спрашиваю вкрадчиво и чувствую, как на затылке, словно у хищника перед атакой, поднимаются волосы. – Она ему как женщина нравится? – тщательно подбираю слова.
– Они – любовники, – усмехается криво Демин.
А мне словно кто-то под дых дает.
Любовники, твою мать! У Лены, у моей Лены, есть мужик. А я так… Погулять вышел.
– Я подозреваю, мелкий у Лены от него.
– А она сама что говорит? – выдыхаю резко и, мне кажется, выдаю себя.
– А никто и не спрашивает, – с интересом смотрит на меня Демин и ухмыляется довольно. Кажется, он догадался.
Давным-давно мы с ним пересеклись в полевом госпитале. Пили в ординаторской чистейший медицинский спирт, закусывали тушенкой и болтали за жизнь. Вот тогда-то я и трепанулся. Вроде поговорили и забили на душевные откровения. Но сейчас по глазам вижу, что Денис все вспомнил. Или не забывал никогда.