Я просунула руки, скользнула внутрь странной вещицы. Черное облако из воланов растеклось вокруг меня по полу, само платье узкое, облегает фигуру, в которой я впервые не вижу никаких недостатков. На плечах только лямки, а разрез на спине едва не достигает узкого пояска для чулок. На голову мне села чудная шляпка. Села сама, будто бабочка слетела с полки и зацепилась на волосах. Туфли мне подали на шпильке, высокой, острой, невероятной. И держатся они на ноге при помощи всего нескольких ремешков.
— Я, конечно, не обладаю таким редким даром, как ваш, но все же что-то могу.
Шепоток, лёгкое движение пальцев, болезненная хватка ремешков ослабла, мою ногу словно бы обняли мягкие пальцы. Я попробовала встать, чуть прошлась — невероятно удобно, только подол платья немного шуршит по полу.
— Идемте в карету, вас уже ждут.
— Вот возьмите, они зачарованы на счастье, кажется, — я сунула в невероятно мягкие руки женщины керамические игрушки, согретые моими собственными руками, а кажется, будто душой.
— Я помогу вам все донести, чтоб не помять платье. Оно редкое, очень редкое. Ткань плети ирлинги, я не представляю, как мой муж ее получил. Такую же не продают. Поговаривают, будто она плетется в самую темную летнюю ночь из грозовых облаков.
— Вам будет тяжело нести.
— Ну что вы, уж так-то не оскорбляйте. Чуточка магии способна сделать любую вещь удивительно легкой.
Кучер ахнул, как только мня увидел, мигом подхватил все мои коробки и ящик, приоткрыл дверцу кареты. На сидении, будто в укор мне, так и лежат школьные тетради, мой баул. Пора возвращаться на Землю. Я порывисто обняла хозяйку дома, мою спасительницу.
— Заглядывайте на чай, расскажете потом, как прошло знакомство с сыном.
— С кем?
— С Анджелом, теперь у юноши появится очаровательная мама. Может, хоть это приведет его в чувство.
— Что?
— Парень такой тихоня, — лживым тоном сказала дама и шаловливо мне подмигнула. Я же забралась в карету.
— Куда везти?
— Подколодная, три. Дом с флигелем и горгульями над зеленым фасадом. Да ты увидишь. Езжайте осторожнее, говорят, сын эльтем в городе.
— Чей сын? — не поняла я. Может быть, это какой-то разбойник?
— Знамо дело, уступим дорогу. Уж больно парень ретив, весь в отца.
— Альер в его годы был куда более сдержан.
Дверца кареты захлопнулась, я отдёрнула шторку и принялась жадно рассматривать город. Что, если я больше никогда-никогда не увижу этих каменных домиков, черепичных крыш, пышных садов? Так и вернусь в свою обычную серую рутину? Со зла я толкнула тетради и сумку. Если б не дочь, не Ванька, я бы здесь так и осталась. А может, и нет. Я ведь совсем ничего не знаю об этом городе.
— Дорогу! В сторону! Едет молодой тем! — кричит кто-то на углу площади. Страж? Городовой?
Карета вильнула, прижалась к обочине. На нас летят два всадника, словно два порождения ночи. Блестящие кони, звенящая амуниция, мечи хлопают мужчин по бедрам. Первый всадник приподнял голову, сморщил нос, а затем повернулся ко мне, будто бы он и вправду мог различить меня в глубине темной кареты. И я с ужасом узнала в нем своего ученика. Того самого, в гости к которому вчера заглянула.
— Придушу! — зашипела я.
Парень резко натянул поводья, отчего его лихой конь поднялся на задние ноги, передними чуть не ударил по двери кареты. Испуг в глазах парня мгновенно сменился лукавой улыбкой.
— Я так и знал, что вы, — он прожевал губами воздух, как делал во время контрольных, — редкая ведьма, Светлана Ивановна! Встретимся в школе, там и поговорим.
— Денис!
— Тем Денис. Ведите себя подобающе, иначе мне придется сообщить о вас…
Второй всадник нагнал Дениса, тот резко пришпорил коня, отчего животное встало на все четыре ноги и стремглав бросилось вперед по оживлённой улице. Господи, только б не задавили они никого!
Карета выбралась на дорогу, кучер сурово молчит. Я еле дышу. Если Денис здесь, значит, домой я точно сумею попасть. Ну не бросит же он меня в чужом мире? Стоп! Уже бросил. Впрочем, он как будто решил, что я и сама могу отсюда выбраться, сказал же, что встретимся в школе. Фух. Если мой муж потеряется окончательно я всегда могу найти этого паршивца, Дениса, попросить его о помощи. Ну не откажет же он мне в самом деле! А после двойки по геометрии? А после того, как я его перед всем классом стыдила? А кто пыль в моем кабинете в качестве наказания протирал. Вполне может и отказать.
Оскар
Бродить по улицам в ночной час, когда твой ребенок сходит с ума, не самое ободряющее занятие даже для упыря. Да ещё по какой части города! Всюду трущобы, странные личности блуждают от одного дома к другому. Дороги спросить не у кого, карты с собой, конечно же, нет. В конечном итоге я поскользнулся, бухнулся в грязную лужу и взвыл… Почти так же страшно, как моя супруга тогда, в карете. Хотя нет, до нее мне еще далеко. Хочется плюнуть на все, публично обнажить клыки, пусть только закончится это блуждание по чужим улицам чужого мне города. Если б не Анджел. Как я брошу его одного? Нет, не одного, с мачехой! Что еще хуже! И все из-за моей глупости.
— Парень, ты чего разлегся? А?
— Женился…
— Со всеми бывает. Иди с нами, тут Карл кое-что припас. У тебя монетки случаем не найдется? Нам бы добавить.
— Меня еще никогда не удавалось ограбить, никому.
Вид на звёздное небо из лужи, надо сказать, специфический. С одной стороны, хочется замереть, отречься от всего остального мира, так и лежать, наслаждаясь пугающей вечностью. А с другой? Мокро, сыро и вода затекает под крылья.
— Да не, о каком грабеже речь? — задумчиво произнес мой собеседник, — Так, благотворительный взнос в фонд пропащих душ. А мы тебя до дому доставим. Ну потом, после того, то есть как… Серебрушка есть?
— Только золото.
— За золотой доставим и с почестями. Да, Карл?
— Я буду петь.
Глава 6
Темная зелень фасада, сквозь которую едва пробивается свет нескольких окон, на крыше затерялись статуи громоздких птиц. Карета замедлилась и наконец-то затормозила перед невысокой калиткой. За ней колоннада, высокое крыльцо огромного дома, скорей даже замка. Я вжалась в обивку кареты. Зачем я здесь, как оказалась? Мне стыдно шагнуть из кареты на дорожку, стыдно дойти до двери этого дома и пусть шутя, «невзаправду» почувствовать себя здесь хозяйкой. Может, стоит уехать? Может, кучер ошибся?
Но вот распахнулись огромные двери. Тощий длинноногий нескладный юноша бежит со всех ног прямо сюда, к нам. Он в голос кричит громко: "Папа! Папа, ты здесь!" Звонкий молодой бас срывается на совсем детский голос, выдавая возраст юнца, его волнение, безумный испуг. Вот он добежал, сбилось дыхание, белая рубашка чуть задралась, непослушные пальцы стаскивают замок с калитки, наконец парень решается через нее сигануть.
И мне ничего не остается, как вдохнуть воздух поглубже. Теперь этот юноша мой, хоть и не сын, но ведь кто-то? Нет, никуда я отсюда не уеду… сегодня. Анджел резко открыл дверь кареты, отпрянул назад, споткнулся, я было протянула руку, чтоб поймать, напрасно, он и так устоял. А мне пришлось скрывать заботливый жест, сделать вид, будто бы поправила шляпку. Нельзя оскорбить юношу помощью, никогда не простит он этой заботы.
— Где мой отец? — нахохлился, вытянул вверх тонкую шею, гордо сверкнул голубыми глазами в оправе детских пышных ресниц.
— Папа чуть задержится. Проводишь меня к дому, Анджел? Только у меня багаж, наверное, нужно кого-то позвать, чтоб помогли.
— Откуда вы знаете мое имя?
Язык просто не поворачивается назвать себя мачехой, но должен же парень знать что-то о той сделке, которую задумал его отец? Ведь должен. Не этой же ночью он решил искать жену себе, верно? Думаю, они с отцом об этом ни раз и не два говорили, если все правда.
— Я… Мы с твоим отцом заключили брак
— Вот как? — меня окинули внимательнейшим взглядом с ног до головы, паренек даже потянулся, будто бы для того, чтобы получше рассмотреть мою левую руку, — Да, я вам верю. Пройдемте в дом.