– Ну, хорошо, идите. Номерки не дам, сегодня всё равно никого нет. Вот тут с краю повешу, а кепочку вашу вот сюда. Ну что, Бося, не будешь лаять?
Пёс радостно завилял хвостом и громко тявкнул. Даша с Геной поспешили скрыться.
По парадной лестнице поднялись наверх, свернули направо в узкую галерею и пошли на звук голоса, так похожего на голос их шефа. Аркадий Маркович ждал у себя в кабинете, громко отчитывая кого-то по телефону. Дверь в кабинет была распахнута. Увидев посетителей, директор сделал предупреждающий жест рукой, чтобы они остановились, и, не прекращая разговор, закрыл у них перед носом дверь.
Снизу послышалось тявканье Боси. Даша выразительно посмотрела на Гену.
– Да, да, я всё понял. Не нужно было приводить собаку. Готов искупить вину и в следующий раз вместо Боси взять Васю.
– Вот ещё! Пусть дома сидит.
– Заходите! – рявкнули из кабинета.
Гена на всякий случай постучал и только потом открыл дверь, пропуская Дашу вперёд.
– Вы Оленева и Вишневский, вас прислал мой брат. Опоздали на двенадцать минут! – вместо приветствия произнёс директор особняка, даже не взглянув на вошедших, гипнотизируя экран своего смартфона. – Да что за день такой! – Он стукнул кулаком по столу.
– Как пить дать играет! – шепнул Гена.
Даша, начавшая было закипать от такого радушного приёма, тут же вспомнила совет Серафимы и попыталась расслабиться, но получилось плохо, потому что за спиной Аркадия Марковича внезапно рухнула картина.
Директор в конце концов посмотрел на вошедших и убрал телефон во внутренний карман пиджака. Развернувшись на кресле, он осмотрел упавшую картину. Потом прямо в ботинках залез на кресло и, исследовав крюк, на котором она держалась, пожал плечами.
– Что стоите? Помогите мне её повесить! Видите – упала!
Гена подскочил к директору, и они вдвоём водрузили картину на место. Аркадий Маркович слез с кресла, сделал несколько шагов назад, посмотрел на картину и удовлетворённо кивнул.
– Идёмте. У меня мало времени, потом должен прийти электрик.
Даша, не отрываясь, глядела на круги и печенье с глазами, изображённые на картине.
– Нравится? – спросил директор музея.
– Даш, правда похожа на ту, из спальни Диамантовых?! – воскликнул Гена.
Девушка ничего не ответила.
– Очень может быть, – поддержал разговор Аркадий Маркович. – Диамантов вместе со мной был на закрытом показе. Только для своих. Возможно, что-то приобрёл.
Гена подошёл поближе и прочитал:
– Плотников!
– Современный художник с мировым именем, – подхватил директор музея. – В Европе за его полотнами охотятся, баснословных денег стоит. Высокое искусство! Ну, идёмте, идёмте. Не нравится мне затея братца с корпоративами, но ничего не поделаешь: брат есть брат.
Аркадий Маркович подтолкнул Дашу и Гену к выходу из кабинета и запер дверь.
Они миновали широкую лестницу, по которой поднимались на второй этаж в кабинет директора, и перешли в левое крыло здания. Прошли через анфиладу комнат до огромного зала, где висел портрет графини Оленевой.
Даша уже была здесь летом, после выписки из больницы, и видела портрет и изумрудное ожерелье, выставленные в парадном зале. Тогда они не произвели на неё особого впечатления, она ждала большего. Почему-то ей взбрело в голову, что она может быть похожа на ту Дарью Андреевну Оленеву. Но нет. Сходства не было. Разве цветом глаз, но это, конечно, ни о чём не говорит.
Гена же никогда здесь не был. Его очень заинтересовало ожерелье. Анатолий Маркович с неожиданным энтузиазмом взялся подробно рассказывать историю изумрудов. Даша многое знала, но некоторые вещи стали для неё сюрпризом. Она знала, что ожерелье и другие ювелирные украшения Оленевых создавал граф Александр Оленев. Прадед Дарьи Андреевны. Ювелирное мастерство было его страстью, магией.
Аркадий Маркович по-дирижёрски взмахнул руками:
– Фигура графа Оленева была окутана тайной. Одни говорили, что он продал душу дьяволу. Другие считали графа чуть ли не святым. Но все без исключения верили в живительную, волшебную силу его ювелирных творений.
Рассказчик подскочил к портрету графа Оленева, продолжая жестикулировать.
– Ожерелье граф задумал в качестве подарка на именины для своей любовницы. Требовались изумруды и непременно самые крупные, какие можно найти. Несколько месяцев поисков не дали результата: самый главный камень никак не находился. Граф был готов отдать любые деньги, и наконец изумруд был доставлен откуда-то с Востока!
Аркадий Маркович прервал свою речь и жестом подозвал слушателей к изумрудному ожерелью, выставленному под стеклом.
– Смарагд был крупным, изумительного цвета и прозрачности. Ювелир взялся за дело. Он легкомысленно не придал значения тому, что камень был украден у прежнего владельца, – Аркадий Маркович перешёл на зловещий шёпот, – или граф считал, что с помощью магии растворит зло, таящееся в камне? Он не хотел слушать историю изумруда. Ему нужно было выполнить ожерелье в срок. Напрасно! Эта история окроплена кровью!
Гена с интересом уставился на ожерелье.
– Кого-то убили? – спросил он.
– К сожалению, этого я не знаю. Но такова легенда!
– А… легенда! Я думал, это исторические факты!
Аркадий Маркович вспыхнул:
– Послушайте, молодой человек, вы хоть понимаете, что такое исторический факт? Все ваши исторические факты тысячу раз переписаны в угоду действующим режимам! В легендах больше правды, чем в ваших фактах!
– Извините, – пробормотал Гена, испугавшись горячности директора музея.
Аркадий Маркович удовлетворённо кивнул и продолжил:
– Поговаривали, что жена графа каким-то образом узнала о любовнице и о тайном подарке. Она отравилась и утопилась в Неве.
– Отравилась или утопилась?
– Отравилась и утопилась. За последовательность не ручаюсь, но было именно так. Безутешный граф завещал хранить ожерелье в семье в память о погибшей супруге. Любовница так и не получила изумруды на именины, камни остались в семье Оленевых и стали семейным проклятьем.
– Проклятьем? – дрожащим голосом переспросила Даша.
– Конечно! Сыновья графа умерли молодыми. Старший сын, тоже Александр, успел обзавестись семьёй и даже стать отцом, но погиб, упав с лошади, запутавшись в перевязи. Его сын Андрей женился рано, по любви. Но дети, рождённые в, казалось бы, счастливом браке, умирали один за другим в младенческом возрасте. В живых остались две дочери. Старшей, изображённой на этом портрете, Дарье Андреевне, якобы передалась магическая сила её знаменитого прадеда графа Александра Оленева. Она одна из всей семьи осмелилась носить треклятое ожерелье. К ней обращались все известные в Петербурге семьи.
– Зачем?
– Она толковала сны, предсказывала будущее, гадала на картах – не знаю, я в этом не разбираюсь. Но снова всё разрушила любовь. Дарья Андреевна влюбилась и собралась замуж за бедного дворянина, талантливого художника. Однако художник оказался непрост. За спиной невесты он вёл шашни с младшей из сестёр, которая, по словам современников, была привлекательнее старшей. К сожалению, у нас нет портрета младшей сестры в молодости, только вот эта миниатюра, но на ней она изображена уже старухой. Дарья Андреевна узнала об измене любимого накануне свадьбы. Она утопилась, не пережив предательства. Тогда ожерелье досталось её младшей сестре Анне Андреевне. Но и та не знала счастья. Она вышла замуж за жениха своей безвременно ушедшей старшей сестры, родила ему сына, но рано овдовела. А сын, когда вырос, впутался в плохую компанию, нахватал карточных долгов. Анне Андреевне пришлось заложить ожерелье, чтобы не лишится имения. Некоторое время она пробовала заниматься магией по примеру старшей сестры, находились охотники, которые ей верили. Но всё это была лишь подделка. Настоящими способностями она не обладала.
Даша посмотрела на миниатюру, на которой была изображена женщина в чепце. Рядом с ней был вырисован чёрный кот. Но стекло давало блики, так что девушка не была уверена, действительно ли она видит кота или ей это кажется.
– Скажите, здесь нарисован кот?
– О! Это прекрасная история! Чёрный кот появился в день смерти Дарьи Андреевны. Я интересовался у людей, занимающихся эзотерикой. По их словам, чёрный кот был хранителем ожерелья и магической силы. Кстати, вы слышали историю возвращения изумрудов? Недавно об этом трубили по всем новостям! Там тоже участвовал чёрный кот!
Даша уже приготовилась услышать знакомую историю, но у Аркадия Марковича зазвонил телефон.
– Электрик! Уже пришёл? Как не может ждать? Куда? Нет, пусть ждёт! Я спускаюсь!
Директор нажал отбой.
– Ждать он